Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
На одной из дальних скамей сидел Миккель Сирма.
Ленсман Кнутсен внимательно следил за всеми, кто пришёл на похороны. Но убийца, конечно, уже далеко от Сёр-Варангера. Ну как можно было не найти ни единого следа мотоцикла? Все эти блокпосты на пятидесятой государственной дороге и бесконечные немецкие грузовики просто обязаны были его засечь. Ленсман почти разуверился в своих предположениях относительно убийств. По крайней мере, первого.
Позже примерно половину прощавшихся пригласили на кофе в тесный домик священника. Кухня и гостиная мгновенно заполнились народом. Чтобы не нарушать приличий, в спальни не заходили и на второй этаж, куда вела крутая и узкая лестница, не поднимались. Когда внутри стало не протолкнуться, некоторым гостям в выходной одежде пришлось дрожать от холода во дворе. Епископ предпочёл сидеть в тепле, пока другой священник дрожащим голосом читал псалмы для тех, кто остался снаружи.
По случаю похорон вдове выделили дополнительные продуктовые талоны. Она получила ржаной хлеб, сельдь и небольшой кусок масла. Кроме того, подали кофе из заменителя и жидкий бульон из вяленой баранины. Президент полиции сидел на диване с высокой спинкой в гостиной, в непосредственной близости от епископа. Он всё больше молчал. Смотрел по сторонам и не понимал, зачем он здесь. Работать с вдовой оказалось трудно. Почти на все вопросы она отвечала, что не знает. Мальчишка был так напуган, что писался в штаны, как только к нему обращался полицейский. Что само по себе подозрительно – считал начальник полиции. Он просил ленсмана, который вроде бы имел какое-то влияние на семью, выяснить, что ребёнок успел увидеть в церкви до того, как отец его отослал. Но у его терпения есть предел.
Наконец гости разошлись. Солнце высветило все грязные и мокрые следы, оставшиеся на старом деревянном полу, в кухне громоздились горы грязных чашек и мисок, огонь в печи потух, и в доме сразу сделалось холодно.
– Иди в спальню, ляг поспи, – ласково сказала мальчику мать. Лицо у него посерело от усталости и от необходимости быть на людях, все силы уходили на то, чтобы не убежать. – Я скоро приду.
– Нет, позвольте ему остаться ещё ненадолго, – попросил ленсман, – у меня для него кое-что есть. Он пошёл к машине. Вернулся и поставил на стол небольшой стакан морошки.
– Только для тебя. В этих ягодах много витамина С. Да ты и сам знаешь, ведь тебе скоро в школу?
– Ох, школа. Как же нам теперь быть? – Женщина беспомощно смотрела на свои руки. За эти несколько дней она заметно похудела. – Школа-то закрыта, уроки ведут дома, по очереди. А мы теперь в Гренсе-Якобсельве никто. Работы у меня нет. Одним нам не справиться. Знаете, что сказал ваш шеф? Он предложил, чтобы ребёнок пожил у родителей на юге.
Родители священника были так потрясены ужасной смертью сына и так устали с дороги, что поднялись в спальню сразу, как только позволили приличия.
– Я на это не решусь. Он должен быть со мной, иначе я не вынесу. – Она подняла на ленсмана расширившиеся от ужаса глаза.
– Не волнуйтесь. – Он положил руку на стол возле её руки. – Я думаю, разумнее не разлучать его с вами. Он очень смышлёный мальчик и, видимо, знает больше, чем говорит. Будет нехорошо, если он решится что-то рассказать, а вас не будет рядом.
Они немного помолчали.
– Попробую добиться разрешения на отъезд на юг для вас обоих, – нарушил тишину ленсман. – Вам следует отправиться домой, к своим. Никто не знает, на сколько затянется эта война. Я думаю, она будет долгой. С едой всё хуже. Ваша семья живёт на ферме, верно? На юге определённо лучше.
Ленсман поднялся.
– Но попробуйте всё-таки разговорить сына, когда окажетесь в безопасности. Нехорошо, что он несёт свою ношу в одиночку. Ему может прийти в голову, что в смерти отца есть и его вина, – ведь отец отослал его из церкви.
Вдова тоже поднялась с места и схватила его за руку – беспомощный и формальный прощальный жест.
– Спасибо за всё, что вы для нас сделали. Я никогда этого не забуду. Но пообещайте мне одну вещь. Найдите того, кто убил моего мужа, и добейтесь наказания. Хочу, чтобы он вечно горел в аду и раскаивался в том, что наделал.
Два необдуманных обещания. Пустые гарантии двум разным людям. Миккель Сирма хочет вернуть икону в церковь. Вдова священника хочет найти убийцу. А что он может, кроме как стараться изо всех сил?
Несколько дней спустя ленсман Кнутсен договорился о встрече с начальником полиции. Сказал, что расследование убийства принимает неблагоприятный для того оборот. Одно это заявление уже было опасным, и ленсман вовсе не был уверен, что его доводы прозвучат убедительно. Ясное дело, слухи уже расползлись: идя по коридору к кабинету президента, он то и дело ловил на себе боязливые взгляды.
Шеф – маленькая фигурка за огромным столом – его уже ждал.
– Ну? С чем вы ко мне пришли? Признаться, я удивлён…
Ленсман Кнутсен закрыл за собой дверь и сел в одно из потёртых кожаных кресел, стоящих перед столом. Двигался он медленно и осторожно, смотрел в пол и делал серьёзное лицо, рассчитывая произвести впечатление подобострастной озабоченности.
– Дело в шпионе, который действует в долине Пасвик. Австрийский комендант сердится и не понимает, почему мы до сих пор его не поймали. Ведь в Сёр-Варангере едва наберётся девять тысяч жителей. Как же ему удаётся скрываться, спрашивают там, в Осло. Рейхскомиссар… сам Тербовен… Вероятно, какая-то военная кампания против русских в районе Мурманска…
– А ну ш-ш-ш! Вы что, спятили? Говорите тише. – Начальник в один прыжок оказался у двери, приоткрыл её и высунул голову в коридор.
Кнутсен вздохнул.
– Я заверил коменданта, что полиция прикладывает все силы, но нам не хватает ресурсов. На нас висит не только расследование убийства, но и розыски пропавшей реликвии, так что у нас просто нет на всё времени.
– Какая глупость! – Начальник стал пунцовым от гнева. – В ваши полномочия не входит делать подобные заявления. Тем более когда они не соответствуют действительности. Вы должны немедленно заверить коменданта, что полиция делает всё, абсолютно всё возможное, чтобы поймать шпиона. И все доступные ресурсы пущены в ход…
Ленсман снова вздохнул.
– Да, но выяснилось, что комендант и сам не прочь её найти. И если он преуспеет, то икона, разумеется, станет своего рода трофеем, который он, возможно, преподнесёт какому-нибудь берлинскому музею, а может быть, даже…
Начальнику полиции дважды повторять было не надо. Он сузил глаза:
– Хотите сказать, вам известно, где икона?
– Нет-нет. К сожалению. А на днях я долго беседовал с комендантом и, похоже, проговорился…
– Ну?
– Я, видимо, сказал, что в вечер после убийства священника, когда я осматривал церковь, икона была во внутреннем помещении. Висела на большом железном крюке, который кто-то пытался вырвать из стены. Не скрыл я и того факта, что другие, менее ценные изображения также исчезли уже после произведённого мной первичного осмотра. И поскольку офицер, бывший моим напарником, уже подал мне письменный рапорт, согласно которому вы с ним осматривали место преступления на следующий день, то картина получается для вас неблагоприятная…
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
