Дервла кивнула:
— Я была шокирована. Я даже не предполагала и…
— Ты была шокирована? Матерь Божья! А как, по-твоему, я бы воспринял эту новость? Ты сказал, что не можешь иметь детей. Сколько еще раз ты лгала мне? — с горечью спросил он.
— Да как ты!.. — Она рассердилась не на шутку. Что за несправедливость! Неужели Джанфранко нисколько не рад этой новости? Ведь у них будет долгожданный ребенок. — Я ничего не скрывала от тебя намеренно. И не собиралась затевать против тебя каких-либо интриг. Мне сказали, что я не могу забеременеть, но, если это и произойдет, то только благодаря чуду. Я поверила докторам.
— Значит, твоя беременность произошла, благодаря чуду? — Он фыркнул.
Услышав это, Дервла разъярилась:
— Да, насколько мне известно!
Негодование в ее голосе сразу заставило Джанфранко пойти на попятный.
— Ты хочешь этого ребенка?
— Это НАШ ребенок, Джанфранко, — поправила она его.
— У меня нет слов, чтобы должным образом отреагировать на такую новость.
В душе у Дервлы похолодело.
— Ты предлагаешь мне сделать аборт?
Он был шокирован ее предположением, но она даже не заметила этого, ибо была слишком рассержена:
— Что? Нет! Конечно же, нет, я не…
— Но ты вряд ли и слезинку бы проронил, случись у меня выкидыш. Боже, до чего же ты эгоистичен. Я не знаю, почему не заметила этого раньше, — сказала она, разочарованно смотря на него.
На лице Джанфранко не дрогнул ни один мускул.
— Будь я проклят, если когда-либо мне придется поступить с тобой таким образом, что потом будет стыдно, — с гордостью произнес он.
Дервла принялась расстегивать ожерелье, желая избавиться от подарка Джанфранко, но пальцы не слушались ее. Она крикнула:
— Будь проклята эта побрякушка! Я никуда не пойду! — Она с силой дернула ожерелье, отчего на шее остался красный след.
— Бог мой! Прекрати… иначе ты поранишься. — Джанфранко с силой отвел ее руки от шеи.
Дервла напряглась, почувствовав прикосновение его пальцев к своей шее, ужасно стыдясь того желания, которое снова возникло у нее. И это от одного прикосновения Джанфранко!
— Вот, возьми. — Он положил ожерелье ей на ладонь.
— Я забеременела случайно… и, если ты забыл, хочу напомнить, что в этом мне помог именно ты. Не смотри на меня так, будто я ограбила банк! — Она прикусила дрожащую нижнюю губу и отвернулась, прибавив хриплым голосом: — Хотя, если судить по твоему поведению, ты предпочел бы видеть меня грабительницей!
— Ты сказала мне однажды, что не можешь иметь детей.
Знай Джанфранко о такой возможности, он принял бы все меры предосторожности, чтобы Дервла не забеременела и не рисковала своим здоровьем.
Стиснув зубы, она свирепо посмотрела на мужа.
— Мне так говорили доктора! — Дервла взмахнула руками. — Или ты считаешь, что я намеренно солгала тебе, тайно затевая против тебя интригу — Я не планировала беременность, но очень рада, что у нас будет ребенок. Можешь считать это чудом, мне наплевать на твое мнение. Думай и говори, что хочешь… а я буду радоваться этому событию, — заявила она, потом беззвучно расплакалась.
Джанфранко выглядел беспомощным. Он молча смотрел на плачущую жену. Обвинения Дервлы жгли его мозг. Ему хотелось сказать, что она не права на его счет, но не мог признаться в своих страхах.
Как он мог признаться ей в том, что лично для него беременность жены не ассоциируется со счастьем? В сознании Джанфранко беременность навсегда будет связана с болезнью и опасностью. Он не имел права говорить Дервле о своих страхах, ибо это могло отрицательно сказаться на ее нынешнем состоянии.
— Мне жаль, Дервла. Мне жаль, что ты так воспринимаешь меня, но я чувствую совсем иное.
Дервла подняла заплаканные глаза и посмотрела в его лицо. Она испытывала эмоциональное опустошение.
— Это НАШ ребенок, — произнесла молодая женщина, касаясь ладонью своего живота.
Он кивнул.
— Я знаю. Просто все слишком неожиданно.
— И ты не слишком-то скрывал свой шок.
— Все уладится. — Если с Дервлой произойдет что-нибудь плохое из-за беременности, он никогда себе этого не простит. Он не сможет жить без нее, потому что… Как можно было отрицать это так долго? Он любит ее!
— Нечего улаживать. Я беременна. Если ты хоть раз даже взглядом покажешь нашему ребенку, что он нежеланный, я никогда не прошу тебе этого.
Джанфранко вошел в свой кабинет, налил себе коньяка, потом посмотрел на бокал и вылил его содержимое в цветочный горшок.
Помимо пристрастия к азартным играм отец Джанфранко напивался всегда, когда возникали проблемы. А проблемами чаще всего становились карточные долги. Джанфранко меньше всего на свете хотел быть когда-либо похожим на своего отца. Так зачем начинать употреблять алкоголь сейчас? Он не сможет найти утешение в бутылке.
Однажды у Джанфранко уже был несчастливый финал в браке, но это не значит, что история снова повторится.
Ему следует радоваться тому, что у него такая прекрасная жена, которую он любит.
Можно воображать себе какие угодно печальные финалы и ужасы, которые ждут его и Дервлу, а можно просто обезопасить существование своей жены и их будущего ребенка.
Джанфранко прокручивал в мозгу свою стратегию, когда в его кабинет без стука вошла Дервла. На ней была надета длинная ночная рубашка, которая при свете лампы казалась почти прозрачной. При других обстоятельствах Джанфранко счел бы, что она намеренно надела ее, дабы соблазнить его. Однако сейчас явно был не такой случай.
Она посмотрела на мужа, потом на открытую бутылку коньяка, стоящую на столе.
— Ты выпивал?
— Нет, я хотел, но передумал.
— Ты пойдешь спать?
— Ты приглашаешь меня? — спросил он.
Она отвела взгляд и пожала плечами.
— Утром я привезу сюда медсестру, которая будет постоянно с тобой, — сказал Джанфранко. — Я также привезу тебе лучших докторов. Спрошу совета у Анжело.
— В этом нет необходимости.
Дервла поняла его замысел. Окружив жену докторами, он сможет держаться от нее на расстоянии.
Осознав мотивы Джанфранко, она сильно опечалилась. Дервла ждала, что он потихоньку начнет свыкаться с идеей снова стать отцом, но пока этого не произошло.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
— Дервла!
В ответ на свой призыв Джанфранко услышал стук каблуков по мраморном полу. Дервла редко надевала туфли на высоких каблуках в доме, особенно в ее нынешнем положении. До родов оставался месяц, и ее ноги стали отекать.
