– Он перебил кучу народа. Одни остались без кормильцев, другие полными сиротами, а третьи...
Эверт прикрывает глаза. Следующие слова вызывают в нем горькую усмешку.
– Ты выплатишь компенсации.
– Такое еще случается! – говорит Траубе, стараясь успокоить его. – Кто-то использует магию и не может справиться с последствиями. Там появляются твои ребята.
Золото не поможет вернуть людей. Ни оно, ни магия не в состоянии сделать это. Он решает сменить тему.
– Скажи мне, что понесло тебя в академический класс?
– Я же сказал, что пойду за подмогой. Где еще любит отсиживаться графье?
«Графье» в лице двух мужчин предпочло отмолчаться и предоставить этот ответ королю.
– По кабинетам, гостиным, да библиотекам. Его сиятельства не было в библиотеке, кабинет был этажом выше. Зато я услышал челядь. Одни обсуждали всполохи и дым. Другие держали дверь. Я подумал, что с этим-то я точно справлюсь…
– Напрасно…
– Именно! – огрызается внезапно разобидевшийся Лайнелл. – Кто знал, что он применит упокоение к живым? Кто знал, что бросит «каменный круг», а тот не просто удержит на месте, но и станет обращать в камень?
Никто. Лайнелл должен был проходить теорию и совсем безобидные дисциплины вроде нумерологии, науки травников, астрономии, анатомии и начертания магических символов.
– Поэтому ты должен был дождаться меня.
Лайнелл играет желваками. Эверт остается спокоен.
Они больше не рискуют королем и не дают ему появляться на поли брани. Только на плацу и на короткие мгновения перед тем как отправиться в открытые порталы, чтобы задать солдатам и магам нужный настрой, вселить, так сказать, боевой дух. У Лайнелла это получается. Он – король и этим все сказано.
Но возвращаясь к предмету разговора. Что говорить теперь, когда дело сделано и, слава Богам, все обошлось?
– Я не стану повторять тебе то, что было сказано раннее: долг, народ и отчизна.
Эверт переводит взгляд на Траубе.
– Расскажите, что стряслось здесь?
Ему надо успокоиться и прийти в себя. Он чувствует себя невозможно уставшим и, если честно вымотанным, роль старшего брата, нет-нет, да и утомляет его. Он слушает рассказ Траубе, об очередных кознях герцогини Хайд. Его авторитет с ней работает, но не в полную силу. Она вспоминает о нем, лишь тогда, когда вновь случается что-то.
– Катрина, она всегда была затейницей.
– Ваше Величество, эти шутки уже переходят все возможные рамки!
Траубе все никак не решится назвать вещи своими именами. Герцогиня – та еще с***! Эверту кстати тоже духа не достает заявить Лайнеллу об этом.
– Женщины! На что только не пойдут, чтобы выйти замуж.
Лайнелл вновь смеется и отмахивается от осторожных обвинений Траубе, а потом огорошивает неожиданным заявлением:
– Жениться бы тебе, Эверт. Это я говорю тебе как друг. Жениться бы тебе – это я говорю тебе как король.
– На герцогине?
Если бы Катарина была хотя бы наполовину таким же характером, как Лайнелл…
Эверт чертыхается про себя, открывает глаза и смотрит на спящую девушку. Ему так некстати, а может быть и наоборот, вспомнились ее слова, что вновь становится досадно.
– Может и на ней. Если хочешь. Ты знаешь, что я никогда не принуждал тебя ни к чему подобному. Мы – друзья. Но тебе надо бы жениться. Тогда Кэт успокоится и выберет для себя другую жертву, станет изводить других, менее знатных и отстанет от тебя, а заодно от меня.
Отчасти Эверт понимает почему он так защищает сестру. Катарина для Лайнелла, что для сэгхарта Карл и Джонатан. Они тоже когда-то остались вдвоем.
– Надо же! Где только достала этот?
Лайнелл вертит в руках камешек.
– Обязательно спрошу у нее об этом.
– Может сам выдашь ее замуж?
– Я не могу. Только не после всего что она сделала для меня.
Пока будущий король постигал академические науки, Катарина налаживала жизнь дворцовую и знает об интригах побольше, чем они трое вместе взятые. Это сформировало ее характер: сделало из нее лживую и расчетливую особу, впоследствии добавив ко всему прочему жадности. Кэт не глупа, очень даже умна, по-своему красива, но недостатки перевешивают все. Эверт насмотрелся на таких. Например, во дворце, их тут столько сколько на собаке блох!
– Может на ней?
Эверт совсем недолго разглядывает спящую, в очередной раз проверяя и убеждаясь в том, что она действительно спит.
– Если захочешь. Или, на Селесте?
Траубе ничего не отвечает на это и не поддерживает Лайнелла, только приподнимает бровь, награждая его отчего-то совсем не серьезным взглядом. В прежние вечера подобные этому он присоединялся к королю в его уговорах.
– Если бы я не притащил Карла во дворец меньше часу тому назад, то я бы всерьез задумался над тем, что вы сговорились с ним за моей спиной.
Эверт решает прекратить этот разговор. Вместо брака он предпочитает продажную любовь. Проститутки и содержанки не строят из себя неизвестно кого. Они принимают плату, делают свое дело и бывают очень даже милы.
– Позвольте откланяться. День был долгим и утомительным. Завтрашний сулит не меньше свершений, чем сегодняшний.
– Милорд, вы ничего не забыли?
– Нет.
Эверт понял, что удивился этому вопросу, хотя, уже был уверен, что этот день принес достаточно впечатлений.
– А она?
– Она?
Обмен репликами все больше стал напоминать ему разговор умника с идиотом. К несчастью и к его немалому вновь зарождающемуся раздражению к последнему он сам же и с легкостью относит себя.
– Марта, – наконец подсказывает ему Генрих. – Ты не считаешь, что нужно позаботиться о ней?
Эверт Дельвиг так не думает.
– Почему я?
Король и граф Траубе ухмыльнулись, демонстрируя какую-то потрясающую слаженность в этой эмоции.
– А кому ты прикажешь делать это? – Лайнелл откидывается на спинку кресла, демонстрируя самое что ни на есть ошеломление. – Может быть мне?
Эверт прикинул и признал, что идея и впрямь неудачная. Им только не хватало вот такой королевы! Он перевел взгляд на Генриха, но тот поднял руки, как будто бы сдаваясь.
– Уволь!
– Почему нет?
– Я уже упек ее в темницу.
– И?
– Ты же видел, что произошло?
Траубе засобирался, поднимаясь, оправляя и без того идеальный наряд.
– Нет. Не хватало только чтобы она пришла в себя и вызвала этих, лысых ежиков!
