Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
Елена Алексиева
Нобелевский лауреат
Эдуардо Гертельсман, лауреат нобелевской премии по литературе, по полной программе страдающий от постнобелевского синдрома (на плечи писателя мучительно давит бремя читательских ожиданий, а внутри у него при этом пусто и гулко, как в жестяной бочке) приезжает с официальным визитом в захолустную Софию. Расчувствовавшись на банкете, устроенном в его честь, Гертельсман произносит сакраментальную фразу «Свой следующий роман я, возможно, хотел бы написать в Болгарии», а после уходит в ночь подышать свежим воздухом - и не возвращается. Через пару дней агент писателя получает видео: на нем Гертельсман, очевидно, жестоко избитый, стоит на коленях с мешком на голове, а похитители требуют за его жизнь огромный выкуп. Еще несколькими днями позже полиция находит труп другого писателя -болгарского и куда менее известного, но почему-то облаченного в пиджак и брюки, принадлежащие нобелевскому лауреату. За дело берется Ванда Беловская - относительно молодая и вызывающе одинокая сотрудница софийской полиции, незадолго до этого не то отличившаяся, не то проштрафившаяся во время расследования громкого дела о коррупции.
Елена Алексиева из тех авторов, которым, в сущности, совершенно не интересно писать настоящий честный детектив. Не меньше (а, на самом деле, гораздо больше), чем собственно поиски злополучного нобелиата, ее интересуют взаимоотношения героини с ручной игуаной по кличке Генри (непростые), с матерью (натянутые), с собственным лишним весом (обреченные) и с бывшим приятелем, а ныне министром внутренних дел (неоднозначные). Сны Ванды, ее страхи, стихи, которые она пишет, презирая себя за эту «слабость», ночная София, по которой Ванда бродит (иногда по делу: а иногда просто так), - одновременно жалкая: помпезная и уютная, пряные индонезийские контрабандные сигареты, которые курит напарник героини, а еще перманентно ущемленная национальная гордость маленького народа, постсоциалистический ресентимент, стыдная бедность и растворенная в воздухе историческая память, - «Нобелевский лауреат» под завязку набит вещами симпатичными и трогательными, но с точки зрения жанра заведомо избыточными. Однако жаловаться грех: Алексиевой удается сохранить баланс между детективом и собственно литературой. Со всем своим немалым культурным багажом роман ухитряется оторваться от земли и не без изящества полететь намеченным курсом в сторону развязки - может быть, не вовсе сногсшибательной, но ни в коей мере не разочаровывающей.
Судя по отзывам в болгарской прессе, Елена Алексиева на родине считается крепким середнячком - надежной и стабильной рабочей лошадкой, а не суперзвездой и национальным достоянием. Ну, что ж - если это в самом деле так, то, пожалуй, к болгарской литературе стоит присмотреться повнимательнее.
Грэм Макрей Барнет
Его кровавый проект
Шорт-лист Букеровской премии, премия Шотландского книжного треста, намертво приклеившееся определение «величайший шотландский роман XXI века», 250 000 проданных экземпляров в одной только Великобритании, бестселлер «Нью-Йорк Таймс», восторги прессы, - нашумевший роман Грэма Макрея Барнета «Его кровавый проект» пробуждает в читателе множество надежд и ожиданий, которые оправдывает, прямо скажем, не вполне. Поначалу ждешь, что роман окажется большой - серьезной и умной - литературой. Потом аккуратно рекалибруешь ожидания и начинаешь надеяться хотя бы на хороший детектив - но даже этому скромному чаянию не суждено сбыться. Неплохая историко-социальная проза - пожалуй. Добротная стилизация -определенно. Но, в общем, не более того.
В 1869 году шотландский Хайленд (тот самый, про который Роберт Бернс в переводе Маршака меланхолически восклицал «В горах мое сердце!») живет жизнью, с бытовой точки зрения мало изменившейся за последние триста лет. Диковатые фермеры-арендаторы глушат виски в своих убогих полуземлянках, играют в садистский местный хоккей-«шинти» (победа достается команде, нанесшей противнику наибольшее количество тяжких телесных повреждений), едят хаггис и грубые овсяные лепешки-банноки, откликаются на древние прозвища, а в свободное от всего этого время пытаются выжать хоть что-то из своих каменистых и неплодородных наделов.
Семнадцатилетний Родрик Макрей, его сестра и их суровый недавно овдовевший отец вязнут в бесконечной и уже почти привычной вендетте с семьей соседа по имени Лаклан Брод. Вражда тлеет много лет, но внезапно вспыхивает с новой силой, когда односельчане избирают Лаклана констеблем, то есть посредником между фермерами и помещиком. И хуже всего, что именно в этот момент у Родрика завязывается нечто вроде юношеского романа со старшей дочерью Лаклана Флорой...
Коллизия эта разрешится кровавой бойней, в которой от рук Родрика погибнут три человека, а сам он окажется за решеткой. Пытаясь доказать, что его подзащитный невменяем, адвокат юноши уговаривает того изложить свою версию событий в письменном виде. Однако Родрик оказывается рассказчиком не вполне надежным, и уже на суде вскрываются новые подробности тройного убийства - как бы душераздирающие, но на самом деле разочаровывающе тривиальные.
Назвать роман Барнета совсем уже бесполезным будет несправедливо. Например, из него можно узнать, что уже в викторианской Англии судопроизводство было устроено на зависть современной России (автор скрупулезно восстанавливает юридическую процедуру той эпохи, и она, надо признать, производит сильнейшее впечатление своей объективностью и логичностью). Кроме того, все, кто находит идею шотландской независимости комичной и несбыточной, смогут узнать, что дело обстоит чуть сложнее, и что всего сто пятьдесят лет назад шотландцы были совершенно отдельным, обособленным от англичан народом, к тому же жестоко угнетаемым и подавляемым. Однако едва ли эти бонусы можно считать достаточным основанием для того, чтобы на протяжении 350 страниц бороться с трудными гэльскими топонимами и названиями сельскохозяйственного инвентаря без малейшей надежды на катарсис или хотя бы просто эффектную развязку.
Пола Хокинс
В тихом омуте
Первый роман Полы Хокинс «Девушка в поезде» позиционировали как «нечто в духе Исчезнувшей" Гиллиан Флинн». Однако успех «Девушки» оказался настолько оглушительным (превзойдя, пожалуй, даже успех собственно Флинн), что вторую книгу Хокинс уже нет смысла камуфлировать под кого-то другого - разве что под нее саму: «новый роман от создательницы “Девушки в поезде”» - и вот вам, пожалуйста, готов бестселлер. Однако подобная рекомендация имеет все шансы сбить читателя с толку: «В тихом омуте» похож на «Девушку» разве что жанровой принадлежностью (детектив) и ненадежностью некоторых рассказчиков. В остальном же это совершенно иная книга - в первую очередь на концептуальном уровне. Вернее, это именно что концептуальная книга - в отличие от простодушно увлекательной первой. И нельзя сказать, чтобы это свойство ее так уж однозначно красило.
Деревушка Бэкфорд где-то на севере Англии таит множество мрачных тайн, и почти все они связаны с живописной речной заводью под скалой. Именно в этой заводи на протяжении нескольких веков систематически гибли женщины, так или иначе неугодные мужскому обществу. На исходе средних веков здесь утопили юную девушку, обвиненную в колдовстве. В двадцатые годы XX века здесь покончила с собой молодая женщина, убившая психопата-мужа. В восьмидесятых в ту же самую заводь бросилась со скалы неверная жена местного полицейского, оставленная любовником, а уже в наши дни здесь с разницей буквально в пару месяцев гибнут пятнадцатилетняя школьница Кэти и мать ее лучшей подруги, писательница и фотограф Нелл Эббот, одержимая бэкфордской заводью и пишущая книгу о ее жертвах.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
