Книга Чудачка - Юлия Фирсанова

Выслушав все ценные и изобильные указания от Дарьи Вадимовны, Надя к девяти часам утра все-таки добралась до приемной. Там-то на нее и обрушилась очередная волна беспокойства Сил.

Взрыв плазменной панели, спровоцированный синей фазой иномирного заклинания, вогнал бедняжек в состояние, близкое к панике. Шутка ли, мир, закрытый от воздействия извне и казавшийся таким надежным, безопасным пристанищем для юной помощницы, превратился в угрозу. Силы Двадцати и Одной метались, свиваясь в невообразимые сочетания энергий, и паниковали от души или от того, что им, созданиям нематериальным, ее заменяло.

Может, обладай Силы телами, им было бы проще. Надя усадила бы их на диван, заварила крепкого чаю, насыпала бы в вазу конфет или даже накапала валерьянки. Как хранитель офисной аптечки, она распоряжалась всеми лекарствами. Но что делать с теми, у кого вовсе нет тел и о которых знаешь, только сколько их? Да и то, как подозревала девушка, это понятие было введено больше для удобства общения с созданиями, обладающими телами, а сами Силы вполне могли подменять или даже заменять друг друга в своей работе.

— Мне кажется, вы зря волнуетесь, — одними губами сказала Надя, отвернувшись к окну. Пусть она и слыла чудачкой, но громкий разговор с самой собой в пустой приемной на странные темы действительно мог шокировать сослуживцев. Вряд ли, конечно, ее объявили бы сумасшедшей, а вот вызвать «скорую помощь» от щедрот сострадательной русской души — легко.

— Как же зря! — Чуть не погибла! — Наша! — Опасно! — Беда! — взорвались новой порцией криков Силы.

— Ни одно воздействие этих радужно-семикратных чар, ставшее физическим, не принесло ни мне, ни другим людям никакого вреда. Вы же сами говорили, что нельзя воздействовать магией на технический мир. Наверное, это «нельзя» настолько велико, что защищает меня от внешней угрозы, какой бы силы она ни была, — изложила Надя свои соображения и тем заткнула фонтан паники.

Силы стали просчитывать варианты, рассуждая и сетуя вслух, что никто из их жрецов в урбанизированных мирах никогда не жил по определению, ибо не чтили Двадцать и Одну в мирах излишне технических, закрытых для откровений извне. Потому и информации у них нет.

— А зачем вам жрецы? — наивно удивилась девушка, ориентируясь на полученный при знакомстве с Силами пакет откровений. — Вы же и так можете быть везде и всюду и волю свою сами можете оглашать. Это, наверное, у богов в магических мирах не всегда получается, но вы-то действительно практически вездесущи.

— Не знаем… — Так принято… — Положено… — Традиция… — растерянно признались собеседники и призадумались: «А действительно, зачем?»

Если польза Служителей, на примере Надежды и Дарсена, была доказана в первые же дни, то особого толка от жрецов, положа руку на несуществующие сердца, Силы до сих пор так и не узрели. Скорее уж случалось, что выходки жрецов в храмах вредили «имиджу» Двадцати и Одной, когда неверно бывали высказаны их волеизъявления.

— А… ну если традиция, тогда конечно. — Девушка оставила неинтересную тему, а заодно и окно, подошла к рабочему столу и села за начавший работу компьютер. Бестелесные работодатели хоть и подкидывали преинтересные задачки, налички не платили, и как ни здорово было решать иномирные головоломки, приходилось трудиться в офисе, где платили за деяния на ассистентской ниве реальные деньги на реальную банковскую карточку.

Рабочий день промелькнул без метафизических происшествий и реальных проблем. Обычный круговорот стих только за пятнадцать минут до конца рабочего дня, чтобы разнообразить жизнь Нади звонком от Любы.

Та решительно объявила подруге о своем расставании со Славой. Угораздило же девушку, мотающуюся по служебных делам, забежать на обед в кафе на другом конце города! Там-то она и узрела своего художника, нежно придерживающего за ручку и целующего совсем не в щечку другую девушку. Оправданий Любаша слушать не стала. В нежданно обретенную и потерянную в детстве сестру поверить не рвалась, потому ловелас получил отставку.

Подана подруге история была конспективно и в ироническом стиле, но, понятное дело, приятности в расставании с изменщиком мало, потому Любка собиралась ангажировать Надю на все выходные для лечебного шопинга. Ничего терапевтического в блуждании по магазинам Надежда никогда не видела, принимая периодические визиты в общественные места для траты средств как необходимость, но бремя дружбы, то есть хождение за компанию, готова была нести достойно, потому безропотно согласилась. В конце концов, день в кафе ради главного бухгалтера она провести обещала по долгу службы, а тут дружеская помощь.

«Погребок», который выбрала Дарья Вадимовна для юбилея, обладал, на взгляд практичной женщины «немного за…», сразу несколькими достоинствами. Во-первых, располагался на соседней улице, и дойти от него до офиса, не пользуясь услугами такси, можно было за пять минут. Во-вторых, отличался разумными ценами при относительном качестве и количестве блюд для заказанного торжества. В-третьих, тускловатое освещение, имитирующее средневековую таверну с факелами и добротной деревянной мебелью, очень выгодно омолаживало героиню торжества, сбрасывая десяток лет как минимум.

Саму Надю, откомандированную в «Погребок», более всего прельщала близость к дому и работе, потому как в силу возраста и личного отношения к красоте телесной прочие достоинства заведения на девушку воздействия не оказывали. К кулинарным же изыскам Надюша в принципе была почти равнодушна. Единственное исключение — она не чувствовала насыщения, если ела пищу, приготовленную лично. Потому, если уж не могла съесть маминой стряпни, предпочитала любой покупной продукт, будь то пирожок, яблоко или банан — все равно. Когда мама Вера удивилась подобному выверту сознания дочки, та честно призналась, что для нее еда — это не только белки, жиры и углеводы, но и свет, вложенный в пищу. Вот и получается, что невозможно скушать собственный и насытиться.