— Что вы делаете? — сонно пробормотала Брин.
Алехандро смотрел на нее потемневшими глазами, выражение которых понять было трудно.
— А на что похоже то, что я делаю? — вопросом на вопрос ответил он.
Это было похоже на то, что Алехандро прижимает ее к своей мускулистой груди. Брин даже слышала ровное биение его сердца под шелковистой тканью рубашки.
— Вернувшись домой, я нашел вас уснувшей на диване, — объяснил он, поднимаясь по ступеням лестницы.
Теперь она вспомнила! Они с Майклом неторопливо поужинали вдвоем, причем Брин выпила пару бокалов вина. Затем она, уложив Майкла в постель, села в гостиной почитать, но ей не читалось — мешали мысли об Алехандро и прекрасной Антонии Рейг. И… должно быть, она уснула.
Брин ждала возвращения Алехандро. Ей необходимо было кое-что сказать ему. Но сейчас, тесно прижатая к его телу, она никак не могла сосредоточиться и вспомнить это кое-что.
— Куда вы несете меня? — Брин нахмурилась.
В самом деле, куда, задал себе вопрос Алехандро, глядя на Брин и ощущая, как ее длинные волосы щекотно касаются его обнаженной руки. Глаза Брин словно заволокло синей дымкой. На лице еще сохранился румянец со сна, губы припухли и были такими соблазнительными… Соблазнительным было все ее едва прикрытое шелковым халатиком тело, прижатое к нему.
Он едва справлялся с искушением.
Возвратившись домой сразу после одиннадцати, Алехандро поднялся проведать Майкла. Он был уверен, что в доме все уже давно спят, но его внимание привлек свет горевшей в гостиной лампы.
Меньше всего он ожидал увидеть здесь Брин, спавшую на диване, свернувшись калачиком. Прекрасное лицо без макияжа. Распахнувшиеся полы халата открывали взору кремовые холмики грудей. Длинные нежные пальцы, которые так возбуждающе ласкали его спину прошлым вечером, удерживают книгу, которую она, вероятно, читала перед тем, как заснуть…
Несколько долгих минут Алехандро смотрел на Брин, разрываясь между желанием лечь на диван рядом с ней и, разбудив, целовать и ласкать ее, и более разумной мыслью просто разбудить Брин, чтобы она ушла в свою комнату, прежде чем он реализует свое первое желание.
Но он не сделал ни того, ни другого, а легко поднял Брин на руки и понес в спальню. Ее спальню.
Она была такой легкой, такой расслабленной в его руках, что решение отнести Брин в ее спальню и там оставить показалось Алехандро крайне опрометчивым. Быстро нарастающее возбуждение требовало от него изменить маршрут.
Брин, уже совсем проснувшаяся, смотрела на Алехандро из-под опущенных век. Его челюсти были плотно сжаты, на щеке пульсировала жилка. Она почувствовала едва уловимый запах вина, дорогих сигар, лосьона после бритья… Но главным был его собственный запах, очень мужской запах самого Алехандро, который вдруг с удивлением ощутил, что Брин, подняв руки, обняла его за шею. Это было ласковое и чувственное движение.
Ощущать под руками тело Алехандро было так восхитительно. Тепло его тела передалось ей, постепенно превращаясь в жар, когда ее пальцы зарылись в его темные, густые волосы на затылке.
— Что ты делаешь, Брин? — прохрипел Алехандро, посмотрев на нее сверху вниз.
После их недавнего разговора об опасности подобного контакта друг с другом сейчас она уже не была уверена в том, что им не стоит оставаться наедине. Ей хотелось касаться Алехандро… и не только касаться… Ей хотелось гораздо большего… Она хотела, чтобы он тоже касался ее, целовал так, как делал это прошлым вечером.
— Не смотри на меня так, Брин, — почти приказал Алехандро, и нервная пульсация на его щеке стала еще заметнее.
— Как, Алехандро? — хрипло прошептала Брин, медленно проводя кончиком влажного языка по губам и намеренно удерживая при этом его взгляд.
— Ты выпила?
— Уверена, не так много, как ты, — ответила Брин. Она знала, что не от двух бокалов вина, выпитых несколько часов назад, а от близости Алехандро она стала такой безрассудной в его руках.
Алехандро остановился посреди холла, понимая, что теперь он должен отнести Брин в ее спальню и оставить там. Но его собственная спальня ближе, а Брин сейчас так расслаблена, так доступна…
Глаза Алехандро сузились.
— Ты не пожалеешь об этом утром, Брин?
— Возможно, и пожалею, — прошептала она, — но ведь я решила не быть… лицемерной ханжой.
Алехандро улыбнулся, отреагировав шуткой на ее самоиронию:
— Ты пьяна…
— От тебя. — Брин повернула голову и легко коснулась губами его обнаженной груди там, где рубашка была расстегнута. — Только от тебя, Алехандро. — И ее язык принялся пробовать его на вкус.
Господи! Он еще мог бы справиться с собственным желанием, но желанию Брин противостоять не смог.
Не раздумывая больше ни секунды, Алехандро толкнул ногой дверь своей спальни. С Брин на руках он подошел к кровати и осторожно опустил свою ношу на подушки.
— Мне всегда хотелось спать на кровати с пологом, — сообщила она Алехандро, когда тот опустил полог, создавая для них только свой собственный мир.
Алехандро улыбнулся:
— Спать — это не то, чем я намеревался заняться.
Брин тоже улыбнулась. Если это все ей снится, то пусть этот сон не кончается никогда.
Ее руки снова потянулись к плечам Алехандро, она склонила его голову к своей, ее губы слегка раскрылись, и тогда он с мучительным стоном проиграл борьбу с собственным желанием.
Желание, не удовлетворенное двадцать четыре часа назад, вспыхнуло сейчас с новой силой, и этот пожар вырвался из-под контроля.
Не прерывая поцелуя, Алехандро снял с Брин халатик и освободил груди, чтобы немедленно завладеть ими. Брин со стоном выгнулась, ощутив ласку его рук. Соски ее затвердели и стали крайне чувствительны к его прикосновениям.
Она в нетерпении обняла Алехандро, царапая ноготками его спину сквозь тонкую ткань рубашки. Ей хотелось ощутить его кожу без этой преграды и ласкать так же, как Алехандро ласкал ее. Брин расстегнула его рубашку и стащила с широких плеч.
Рот Алехандро неохотно оторвался от губ Брин.
— Позволь мне смотреть на тебя. — Он потянулся и включил лампу на прикроватном столике.
Глядя на обуреваемую страстью Брин, Алехандро подумал, что именно такой представлял ее себе. Совершенной формы небольшие груди, темно-розовые соски… Алехандро медленно склонил голову к ним, сначала к одному, потом к другому, поочередно втягивая твердые горошины во влажное тепло своего рта, смакуя и посасывая их. Он понял, что доставляет Брин наслаждение, по тому, как безотчетно задвигались ее бедра навстречу ему, прося… моля о большем.
— Я хочу целовать и касаться тебя везде, — простонал Алехандро после того, как мучительно долго целовал каждый сосок. Его руки скользнули вниз по изящным изгибам бедер Брин к заветному треугольнику темно-рыжих завитков между ее ногами и принялись нежно ласкать.
