В итоге я оставила попытки повлиять на нее. Кухарка была такой же древней как дворецкий. Подозреваю, Рентон держал обоих исключительно из жалости. Они, как и весь замок, доживали свой век. Мне бы совесть не позволила выгонять их на улицу.
Еще была приходящая поломойка. К счастью, довольно молодая и активная женщина. С ней мы быстро нашли общий язык. Закатав рукава, поломойка, я и Камила взялись за наведение порядка в замке. Начали с первого этажа. Закрытые комнаты я не трогала. Пусть себе стоят. Но холл, столовая, библиотека и еще несколько помещений, которыми пользовались, нуждались в серьезной уборке.
Постепенно «Полярная звезда» преображалась. По крайней мере, изнутри. Добавилось освещение, исчезла паутина и копоть. Освобождая замок из-под слоя пыли, я незаметно для себя влюблялась в него.
Убираясь в библиотеке, я наткнулась на портрет над камином. Паутина скрывала полотно, но я сняла ее и увидела изображение молодого мужчины. Статного брюнета с насмешливым взглядом и упрямой складкой губ. Очень красивый мужчина.
— Кто это? — спросила я у поломойки.
К счастью, в отличие от Чарльза она была еще той болтушкой. За время общения с ней я узнала много любопытного.
— Так это нынешний лорд, — ответила она. — В молодости. Тут ему лет двадцать пять. Как раз перед женитьбой портрет рисовали. Ох и хорош был, девки с ума сходили.
Я смотрела на картину и не могла поверить, что вижу Рентона. В заросшем неотесанном грубияне трудно было узнать дамского угодника с портрета. Да уж, годы его не пощадили. А точнее он сам не пощадил. Уверена, если бы Рентон привел себя в порядок, он бы и сейчас был хорош. Но он почему-то наотрез отказывался принимать человеческий вид.
Полюбовавшись портретом, я вернулась к уборке. Что толку смотреть, это всего лишь рисунок. Жить-то мне с другим Рентоном.
Постепенно я привыкала к замку, а он — ко мне. И все же это был странный дом. За спиной часто слышались шорохи, а в соседних комнатах шаги. Но, когда я оборачивалась или заглядывала в смежное помещение, там никого не было.
Ночью мне казалось, что кто-то ходит у моей двери. Я слышала вздохи и шелест юбок. Сколько не караулила, никого в коридоре не застукала.
Но, несмотря на эти досадные мелочи, жизнь вошла в привычное русло. С утра до обеда мы с Камилой и поломойкой работали, а после я гуляла в саду. Его, кстати, тоже не мешало привести в порядок. Я не теряла надежды уговорить Рентона на садовника. А то сейчас сад больше напоминал дикие заросли.
С мужем мы пересекались только на совместных ужинах, и то он приходил не всегда. С каждым днем Рентон становился все более неразговорчивым. Я беспокоилась за него. Что-то сжирало его изнутри, но со мной Рентон не делился. Как ни крути, а самые страшные чудовища — те, которых мы создаем сами. Наши страхи, чувство вины — они способны свести с ума.
Так прошло несколько недель. До приезда мамы еще было время. Я оборудовала ей комнату по соседству с моей. Надо только дождаться ее саму.
В тот день я, как обычно, прогуливалась в саду. Рентон на обед не явился, и я гадала, где он может быть. Чем он вообще занимается дни напролет? На охоту он не ездит, с соседями не общается, но при этом постоянно где-то пропадает. Посещает любовницу?
Я размышляла на эту тему, лавируя между кустами. Садовая дорожка заросла, но по ней все еще можно было пройти. Разве что свисающие ветки деревьев порой цеплялись за одежду и волосы.
Я шла вдоль замка, опасаясь заходить глубоко в сад. Здесь ничего не стоит заблудиться. Справа от меня была каменная стена, слева — голые ветви. В первые дни мне приходилось самой протаптывать тропинки в снегу, но теперь по ней можно было гулять, не утопая в сугробах.
Все эти дни я была здесь одна. Никто кроме меня не ходил в сад. Камила и та не хотела со мной гулять. Но сегодня с самого начала прогулки что-то было не так. Мне все время казалось, что в саду кто-то есть, и он следит за мной. Я то и дело оборачивалась, останавливалась и прислушивалась, но звуки исчезали, стоило мне замереть. Они возобновлялись, лишь когда я начинала движение.
Я прошла довольно далеко. За деревьями уже маячило сгоревшее крыло, а я старалась к нему не приближаться. Пора было поворачивать назад. Но тут кусты впереди зашелестели, и из них выкатился мячик. Ярко-красный, детский.
От удивления я моргнула. Откуда здесь ребенок? Мячик остановился в метре от меня, и я пошла его поднять. Стоило сделать шаг, как сзади что-то рухнуло. Бах! — меня окатило ветром и брызгами снега.
Я резко обернулась и уставилась на кирпич, лежащий на дорожке. Кажется, он упал с крыши. Я запрокинула голову, но ничего не увидела. Кирпич мог выпасть из кладки. Это старое и ненадежное здание.
Я подобрала мячик и сжала его в руке. Как ни крути, а он спас мне жизнь. Готова поспорить, что в кустах я никого не найду. Я, конечно, все равно проверила, но, как и думала, там было пусто. Более того, даже снег не был примят. Кто бы ни бросил мячик, он не оставлял следов.
Одно я вынесла из этой прогулки — больше под стенами замка я не хожу.
Хватит с меня на сегодня свежего воздуха, лучше вернусь в дом. Но прежде чем ушла, я увидела фигуру, выходящую прямо из сгоревшего крыла. Сперва приняла его за духа. Кто еще в здравом уме будет там ходить? Но, приглядевшись, узнала Рентона.
Интересно. Мне он запрещает даже близко подходить к западному крылу, а сам регулярно туда наведывается. Что он там делает?
Рентон тоже меня заметил. Пошатываясь, он двинулся ко мне. Кажется, он пьян. А ведь только середина дня. Надо что-то с этим делать. Поговорю с Чарльзом, пусть запрет кладовую на замок или вовсе уничтожит запасы вина.
Я ждала Рентона на дорожке. Когда между нами осталось меньше двадцати шагов, я поняла, что он не сводит глаз с мячика в моей руке. Мне категорически не понравилось выражение его лица. Сжатые челюсти свидетельствовали о едва сдерживаемой ярости. Это мячик так его разозлил?
— Где ты его взяла? — налетел на меня Рентон.
— Он просто выкатился из кустов, — я протянула руку с мячом, и Рентон буквально вырвал его у меня. Сжал в кулаке, аж костяшки пальцев побелели. Казалось, еще немного и мяч лопнет прямо в его руке.
— Не алей трогать его вещи! — выкрикнул Рентон.
— Чьи? — не поняла я.
Ответа так и не дождалась. Обогнув меня, Рентон пошел дальше, унося с собой мячик и дурное настроение. Я смотрела ему вслед, и мое сердце сжималось. Я не обиделась на Рентона за его выходку, потому что начала догадываться, что произошло.
Мне даже думать о таком больно. А каково ему? Я — чужой человек, это не моя трагедия, но и у меня наворачиваются слезы на глаза при мысли о гибели ребенка. Правы те, кто говорит, что у лорда северных земель он был.
Неудивительно, что муж пьет и что хочет остаться в мире мертвых. Этот мячик заставил меня на многое взглянуть иначе. Теперь я точно знала, чего так отчаянно ищет Рентон — общения со своим ребенком.
