Глава шестая.
Добрая и обзывчивая наложница в тапки!
Требую компенсации за аморальный ущерб!
Я очнулась, завернутая в покрывало. Лениво зевая и вываливаясь на подушки, я пыталась восстановить ход событий. Акция по спасению мужчины любой мечты от огромной анаконды закончилась, если не криками: «Он — мой! Ползи отсюда, змея подколодная!», а горьким осознанием того, что бедолаге срочно нужна вторая половина. Желательно, нижняя
«Ты же мечтала встретить свою вторую половинку?» — ехидно заметил оптимизм. «Получите — распишитесь!», — поддакнула судьба, протягивая мне листик «Отчет по желаниям Евы за прошлый квартал».
Где-то в моем подсознании профессор Франкенштейн с дьявольским смехом предоставляет мне «проектную документацию» второй половинки.
— Вам какую? — интересуется он, потирая ручки, скалясь улыбкой человека, опередившего прогресс настолько, что тот самый прогресс никак не мог догнать и наподдать ученому как следует. — Есть верхняя — человек, есть нижняя — человек. Вот!
На меня смотрела змея, переминаясь на двух крепких, волосатых мужских ногах.
— У него там погремушка есть! Вон, смотрите! Он ею как бы выражает свои эмоции. Вот сейчас вы ему нравитесь, — благодушно заметил непойманный, поэтому и не битый гений, созерцая свое детище.
— Может, штаны на него надеть? — отвернулась я, глядя на гремучую смесь и прикидывая, какой мексиканский ансамбль заберет с ногами и эм встроенной погремушкой юное шипящее дарование.
— Нельзя! Как же он тогда греметь-то будет? Вот! Видите, вы его рассердили! — вздохнул гений. — Смотрите, как он воинственно гремит! Я могу вам еще по вертикали вариант показать!
Я снова дернула головой, понимая, что задремала.
— Нда-а-а, — вздохнула я, протяжно зевая и почесывая ухо по велению задней пятки. — Тяжело ему было во дворе! Особенно, когда орали под балконом что-то вроде: «Адик! Пошли мячик попинаем! Или пошли на великах кататься!». А с балкона такое смурное лицо высовывается. «Ну хоть мячик сбрось!», — вопят под балконом. Где-то уже заботливый голос мамочки орал: «Ползи учить уроки!».
В огромной(, круглой комнате, которую с радостью арендуют для съемок очередного болливудского блокбастера «Зита, Гита, супермен и бандиты», не было почти никакой мебели, зато была куча подушек и мисочка, в которую чья-то заботливая рука покрошила морковку. И предположительно даже не всю, а половинку.
Пока санаторий усиленного питания предлагал мне морковную диету, желудок настойчиво требовал что-то посущественней. С разрисованных стен на меня смотрели красавицы всех мастей, томно возлежа на подушках в заманчивых позах. Одна из них застыла в танце живота, выкатив внушительный танцевальный инструмент и томно закатив глаза.
— Значит, здесь кушали! Иногда много! Иногда вкусно! А иногда и каждый день! — горестно вздохнула я, поджав лапки и глядя на чей-то наеденный животик. — Везет тебе, Гита!
Я сглотнула слюнку, глядя на ее соседку Зиту, которая застыла с дебильной улыбкой под носом и огромным подносом, который ломился от яств. Спелый виноград соблазнительными гроздьями свешивался с посудины, огромные персики с розовыми бочками и целым арбузом заманчиво предлагали вкусить их свежести.
— Я так понимаю, что не сезон! — кивнула я на свою мисочку. Мысли о том, что после трех дней вынужденной голодовки, я, как соседский кот, с радостным криком: «Морковка!» брошусь к миске, меня воодушевили на подвиги. С такой диетой жить мне оставалось два понедельника. — Начинаем танцы голодного живота!
Мое тельце налегло на большой пуф, сдвигая его с места. Кряхтя, я толкала его в сторону двери. Дотолкав его до места назначения, мое усталое тельце обмякло. Я лежала и лениво созерцала красавиц. Так, это у нас Зита, это у нас Гита, эта у нас будет Лейла, а вон та, с оббитым носом — Гюльчатай. А как эту назовем? На подушках расположился золотой запас целой страны, стратегически прикрывающий интимные части женского тела, пока лицо сладострастно созерцало мою морковку.
— Гильгамешка, — тяжко выдохнула я, привалившись спиной к пуфу. — Отъелась на пельмешках!
Я вскарабкалась на пуф, подпрыгнула и повисла на ручке лапами, чтобы дернуть ее и шмякнуться вниз. Закрыто! Ладно!
В комнате было окно. Я слетела с пуфа в подушки, чуть не отбив себе хвостик, встала на задние лапки, оперлась о стекло, заприметив маленькую щеколду, на высоте, которая казалась мне недостижимой.
— Слышишь, прокладочный магнат! Только не говори, что у тебя весь гарем на диете! — чихнула я, толкая всем тельцем пуфик в сторону окна. — Еще немного! О!
Я прицелилась и прыгнула, встав на задние лапы, и после пяти минут кряхтения сумела поддеть крючок. Окно распахнулось, а я посмотрела вниз. Подо мной на высоте трех метров был длинный балкон. Через пару мгновений вниз шлепнулась оладушком первая подушка. Следом вторая, третья, четвертая
— Скоро из черепа коммандоса я сделаю скворечник! Или пепельницу! Я еще не решила! — фыркнула я, отплевываясь от очередной подушки, глядя сверху вниз на «соломку», которую подстелила.
«Может, не надо?» — занервничал хвостик. «Ты это желудку объясни!», — возмутилась я, падая вниз на гору подушек, и скатываясь на пол. Через пару минут, я пришла в себя, отряхнулась, пока хвост нервничал, предвкушая неприятности. Ой! Где-то пахнет вкусненьким!
Я принюхалась, блаженно растекаясь в пушистую лужу, а потом пошла на запах. Приоткрытая створка окна и роскошный низкий стол, который ломился от еды, разбросанные по полу подушки и восхитительный запах, вызвали у меня приступы мучительной зависти.
— Буржуй! — вознегодовала я, вспоминая свою морковно-воздушную диету.
В комнате никого не было, поэтому я юркнула внутрь, радостно забираясь на стол.
— Мммм Виноградик! — я уже прожорливой гусеницей радостно объедала гроздь. — Ой! А это у нас что? Персик! Тьфу! Ты не очень сладкий персик! Тьфу тебя и на тебя! Соус? Ура-а-а! Ох, ничего себе! Жаркое! Одно, второе, третье! Так, это ничего так А это вполне неплохо! Следующее, пожалуйста!
Где бы лапки помыть, а то я ими по полу грязному бегала? А на нем много микробов! Мне на глаза попалась чаша с чем-то смахивающим на компот. Я опустила туда передние лапы, цивилизованно вытерла их об салфеточку, а через мгновенье уже впивалась в хрустящую корочку, придерживая сочную тушку лапами.
