— Что случилось? — спросила Кэсс.
В ее глазах светилось полнейшее доверие к нему. Она хотела знать о любой возникающей проблеме, даже если сама не сможет с ней справиться. Рэйфу нравилась эта ее черта.
— Пока ничего. Но небо темнеет.
Кэсс с пониманием кивнула.
— Поторопимся, сынок.
Энди смотал леску и спокойно собрал снаряжение.
— Наденьте спасательные жилеты, — сказал Рэйф.
Прежде чем Рэйф запустил мотор, они уже были в оранжевых жилетах. Он хотел на полной скорости проскочить озеро и через протоку следующее, но подул сильный ветер. Лодка запрыгала, как чертик на ниточке, и почти не слушалась руля. Взгляд на небо однако подсказывал, что нужно рисковать, и он постепенно добавил скорость.
— Все в порядке? — спросила Кэсс у него за плечом.
— Та туча беспокоит. — Он указал на горизонт.
— Похожа на дым из трубы. Думаю, следует поскорее выбраться на сушу.
— Я знаю. Сядь рядом с Энди.
— Мы можем добраться до того причала? — спросила она, указывая на заброшенную лодочную станцию у дальнего берега.
— Попробуем.
Но в этот момент налетел шквал ветра, и небеса разверзлись. Они промокли за минуту. Рэйф сделал крутой вираж, направляя лодку к выбранной Кэсс лодочной станции. Когда они достигли причала, ветер стонал. Кэсс побледнела от тревоги, Энди жался к матери.
Рэйф знал, что только работа прогонит страх из головы мальчика.
— Энди, нужна твоя помощь.
Малыш расправил плечики и оторвался от матери.
— Что нужно делать?
— Вы с мамой привязывайте лодку, как только окажемся под крышей.
Вскоре лодка была надежно привязана, и все они сидели в темноте эллинга. Строение было ветхим, но все-таки спасало от бури.
— Энди, с тобой все в порядке?
— В порядке, мама. Можно я поиграю в лодке?
— Рэйф?
— Там вполне безопасно.
— Хорошо.
Рэйф пододвинулся ближе к Кэсс и обнял ее за плечи.
— Не тревожься, милая. Я бы не позволил ничему случиться с тобой и Энди.
— Я знаю, — ответила она.
И тут Рэйфа словно ударило. Он сделал именно то, чего клялся не делать. Он привязался к этой маленькой семье и начал заботиться о них. Черт возьми, больше чем заботиться. Он начал любить их.
Любить. Рэйф пресек эту мысль прежде, чем она окончательно сформировалась. У него нет сил для любви. Вряд ли светлые чувства пережили гибель его родителей. Те, что остались, были убиты смертью сестры всего несколько недель спустя.
Вина за то, что его не было рядом с семьей той ночью, прогоняла любые мечты о жене и собственном ребенке. Рэйф винил себя больше, чем мокрую, скользкую дорогу.
Желание защитить Кэсс чертовски приблизилось к чувству, которое, как он надеялся, забыто. Он не хотел вспоминать. И особенно не хотел любить такую женщину, как Кэсс — женщину, которую он желал больше жизни. Он никогда не был влюблен раньше — лишь только увлекался, но чтобы любить...
А сейчас он чертовски напуган.
Это не любовь. Это, вероятно, просто тяжелый случай... чего? Это сильнее страсти, потому что душа страдает даже сильнее тела. Он хочет быть с ней постоянно. Он хочет ее заботы, доброты, чувства юмора, врожденного достоинства. Ни одна женщина не влекла его так сильно.
Последние несколько лет он был эмоционально опустошен, а Кэсс манила обещанием излечить его истерзанную душу. Но он знал, что это не любовь. Он не может позволить себе снова быть слабым и ранимым.
Он отодвинулся от Кэсс, чувствуя себя в ловушке — от ее присутствия и бури. Ему хотелось оказаться дома, прыгнуть за руль «ягуара» и гнать, гнать по шоссе, пока ветер не выдует все эти мысли и чувства. Гнать, пока единственное, что он будет способен ощущать — это усталость.
Ему нужно встать и встряхнуться. Но Кэсс выбрала именно этот момент, чтобы положить ему руку на бедро. Ее прикосновение воспламенило его, как грозовой разряд — сухой лес. Желание, которое всегда на поверхности, когда рядом Кэсс, вспыхнуло с новой силой.
Его обрезанные джинсы слишком узки — и виновато в этом разыгравшееся воображение. Рэйф убрал руку Кэсс. Тогда она обняла его за талию и положила голову ему на грудь, прямо против сердца. Черт возьми, как можно не думать об этой женщине?!
Кэсс вздрогнула и теснее прижалась к его груди. Рэйф был потрясен, насколько легко она привязалась к нему. Кэсс потеряла любимого мужчину, но все равно стремится попробовать снова.
Ее тело нежно прильнуло к нему. Цветочный запах ее духов развеялся после утра на солнце, но собственный аромат Кэсс — здесь. Легкий, женственный аромат, напоминающий о доме и семье.
В эллинге было темно, и Рэйф наклонил голову, чтобы глубже вдохнуть этот запах. И тут же беззвучно выругался, обозвав себя полным идиотом.
Он невольно вздрогнул, и Кэсс посмотрела на него. Ее глаза расширились от страха и какого-то другого, неопределенного чувства. Ему отчаянно захотелось защитить ее.
— Что с тобой? — спросила она.
Удивительно, как легко она улавливает его настроение. Он старался не двигаться, не желая ее тревожить. Но она все равно встревожилась.
Такая уж она женщина. У нее удивительно развитый материнский инстинкт, и она печется обо всех, кто ее окружает. Кэсс уже лучше понимает его, чем любой другой человек. Она сразу узнаёт, если что-то не так, и он может не объяснять ей свои чувства.
— Рэйф?
В ее голосе звучали колебание, сомнение и страх, но ему, черт возьми, нечего сказать, чтобы успокоить ее. Буря будет реветь, пока сама не решит прекратиться. Сейчас, похоже, только набирает силу.
— С нами все будет в порядке.
Ага, в порядке. Его чувства будут кипеть и бурлить, пока он не остановит их. А он не может остановить их, глядя на нее. Думая о ней.
Желание заняться с ней любовью слишком сильно и слишком явно. У него не осталось брони, некогда защищавшей его душу. Он чертовски раним. И ничего не может с этим поделать.
Стены давили на него, и Рэйф встал. Он был в шаге от лодки, когда вспомнил, что не может сбежать. От него зависят маленький мальчик и его мать. Повернувшись кругом, он увидел их, жмущихся друг к другу и нервно наблюдающих за ним.
Собственные мысли так захватили Рэйфа, что он не заметил, когда Энди вернулся к матери. Каждый раскат грома сотрясал эллинг, угрожая разрушить ветхое строение одним лишь своим звуком. Буря ревела и стенала. Он нужен и матери, и сыну.
— Рэйф, с тобой все в порядке? — снова спросила Кэсс.
— Да, легкая клаустрофобия. — Мелкий лжец, дурак, обругал он себя. — Придумаем что-нибудь, чтобы отвлечься от бури.
