Итан пересек комнату и дотронулся большим пальцем до нижней губы Бет.
– Если ты не перестанешь кусать ее, она начнет кровоточить.
В глазах Бет отражалась такая страсть, что Итан едва не утратил контроль над собой. С каким наслаждением он раздел бы сейчас Бет и доказал бы ей, что она действительно хочет его!
Итан поцеловал ее нежно, почти целомудренно в губы и, не удержавшись, лизнул ее слюну, чтобы ощутить ее вкус.
– До завтра.
Бет кивнула и молча направилась вслед за ним к двери. Итан внезапно остановился.
– Не забудь, что завтра вечером мы ужинаем у меня. Сразу после работы.
– Но сначала я должна заехать домой и покормить котят.
Бет была доброй и нежной, и это тоже отличало ее от тех женщин, с которыми он встречался раньше. Ему нравилась ее заботливость.
– Ну хорошо, давай встретимся в половине седьмого.
– Постараюсь не опаздывать.
Она говорила неуверенно, но Итан твердо решил, что Бет должна побывать у него дома.
– Возьми такси. А после ужина я отвезу тебя домой.
– Хорошо.
Итан хотел сказать, чтобы она захватила розовые наручники, но сдержался. Он не был склонен к самоистязанию.
Глава 6
Идиот. Дурак. Ненормальный. Дебил. Болван. Остолоп. Чучело. Кретин. Олух. Осел. Недоразвитый. Какие еще синонимы существовали к слову «тупица»? Бет стала рыться в памяти.
Ничего больше не вспомнив, она заворочалась в постели. От шелковых простыней исходило ощущение чувственности и неги. Ее тело ломило от неудовлетворенного желания. Мужчина ее мечты был недавно в этой спальне, она видела его обнаженный вставший пенис. Он хотел ее, но она его прогнала. Бет не желала вступать с ним в отношения, даже длительные… Может быть, она спятила?
Итан обвинил ее за ужином в том, что она боится жизни. Он сказал, что она мечтательница, а не человек действия. Или что-то в этом роде. Неужели Итан прав? Бет не отрицала этого. Возможно, именно страх перед жизнью остановил ее, помешал броситься в объятия Итана и заняться с ним бешеным сексом.
Да, возможно, это был бы секс без любви, но лучше уж совершать поступки, чем предаваться бесконечным мечтам, ничего не делая для того, чтобы они стали реальностью. Итан спросил ее, почему она не уехала из Вашингтона, несмотря на то, что чувствует себя здесь чужой. Правда заключалась в том, что Бет боялась начинать жизнь с нуля на новом месте. Но почему? Что могло быть хуже того, что ее собственные родители считали ее чужой в семье? Или как будто чужой.
Бет могла бы найти работу в другом городе. Но она боялась. Боялась реальности, боялась жить по-настоящему.
Почему?
Мысли ее путались. Трудно было найти ответы на мучившие вопросы. Все тело ныло от жажды сексуального удовлетворения, от неутоленной страсти – весьма неприятные ощущения.
Взглянув на часы, она растерянно заморгала. Время как будто остановилось, цифры не менялись. Было около двух часов ночи, а Бет все никак не могла уснуть от возбуждения. При других обстоятельствах она бы уже давно удовлетворила себя сама. Но сейчас Бет слишком злилась на себя и не хотела потакать своей чувственности.
Ее глаза туманились от слез. Она пришла в отчаяние.
Внезапно тишину ночи разорвал звонок телефона. Подскочив на постели, Бет схватила его и взглянула на светящийся дисплей. Звонки посреди ночи обычно сулят неприятности. Может быть, что-то случилось с мамой или отцом? На дисплее она прочла фамилию Крейн. Это был Итан.
Бет нажала клавишу:
– Алло.
– Ты не спишь? – раздался в трубке низкий голос с хрипотцой, который всегда казался ей очень сексуальным.
– Как видишь, нет. Даже если бы я и спала, твой звонок разбудил бы меня.
– А ты спала? – спросил Итан.
На этот вопрос трудно было дать уклончивый ответ. Бет вздохнула:
– Нет.
– Я тоже не сплю.
– Почему?
– Сегодня вечером я общался с очень сексуальной женщиной, склонной к смелым эротическим фантазиям, и теперь никак не могу выбросить из головы ее хорошенькие трусики.
– Мне жаль.
– А мне нет.
– На мне сейчас нет трусиков.
Бет не надеялась, конечно, что ее слова изменят ситуацию к лучшему, они непроизвольно вырвались у нее. Итан застонал, и Бет невольно улыбнулась.
– На мне вообще ничего нет, – произнес он хрипловатым голосом, и Бет бросило в дрожь.
– Хм… – Она сглотнула слюну. – На мне, по правде говоря, тоже. Ну, кроме шелковой золотистой простыни, конечно.
Бет любила спать голой. Ей казалось, что одежда сковывает движения.
– Ты убиваешь меня, детка.
– Я этого не хотела.
– Я знаю… Тебе сейчас надо определиться, чего ты на самом деле хочешь.
– Я знаю, чего хочу.
– Но когда я вчера уходил от тебя, ты в этом еще не была уверена.
– Я хочу тебя, но мне страшно.
– Чего ты боишься?
– Жизни. – Она вздохнула. – Мне кажется, ты прав. Я мечтательница, а не человек действия.
– А чем тебя пугает жизнь?
Бет было легко ответить на этот вопрос.
– Она причиняет боль.
– Боль напоминает нам о том, что мы еще живы.
– Наверное.
– И еще она учит нас не воспринимать наслаждение как должное.
Странно, что человек, занимающийся экстремальным спортом и привыкший рисковать жизнью на оперативной работе, рассуждал подобным образом.
– Все свое детство я грезила наяву и витала в облаках. Мечты доставляли мне больше удовольствия, чем реальность.
– К тому же они причиняли меньше боли.
– Думаю, что я так никогда и не оставлю эту привычку.
– И в чем же заключались твои фантазии?
– Я мечтала о любящих родителях, о настоящей дружной семье.
– Родители любят тебя, солнышко.
– Да, но в детстве я не была уверена в этом.
– Жаль.
– Не надо меня жалеть, Итан. Они никогда не обращались со мной плохо, не обижали меня.
– Тем не менее ты до сих пор в обиде на них. И из-за этого ты ушла в свои фантазии и не желаешь жить реальной жизнью.
Он был прав. Бет уже один раз сегодня признала это и больше не хотела повторяться. Может быть, Итан не понимал, что творилось сейчас в ее душе? Женщине, которая гордится своей честностью, очень неприятно осознавать, что она живет в вымышленном мире.
