Лорд Джеймсон наблюдал за ней с удовлетворенным видом.
– Возможно, ваши восхитительные руки вернут картам некоторую магию. Видит Бог, они стали такими банальными.
Мистер Кэбот-Льюис одобрительно кивнул, и его мясистый подбородок заколыхался.
– Приятно находиться в вашем обществе, леди Уэстфорт. И в вашем, Сент-Джон. Этим вечером нам не помешает немного свежей крови.
Джеймсон усмехнулся.
– Вы хотите сказать, свежих денег. – Он взял свои карты и бросил на середину стола золотую монету.
Брэндон посмотрел свои карты, чувствуя на себе пристальные взгляды двух других мужчин. Они напоминали акул, круживших вокруг жирной рыбы.
Джеймсон сделал ход.
– Это честь – играть с самим Сент-Джоном.
– Неужели? – с недоверием в голосе спросила Верена.
Брэндон ухмыльнулся, бросив на нее взгляд, но она сделала вид, что не заметила.
– Сент-Джон, – обратился к нему лорд Джеймсон, – расскажите леди Уэстфорт, что вы не только дьявольски везучи, но и за милю чувствуете шулера.
Верена вздрогнула, карта выскользнула из ее пальцев и упала на стол. Покраснев, она покачала головой.
– Простите, это случайность. – Она взяла карту.
– Не волнуйтесь, моя дорогая, – сказал Джеймсон. – Мы все допускаем ошибки. Все, кроме вашего друга, я хотел сказать. Я скорее попытаюсь обмануть в игре нечистого, чем Брэндона Сент-Джона.
У Верены перехватило дыхание, когда она обратилась к Брэнду:
– А как вы можете узнать, кто жульничает?
Кэбот-Льюис хохотнул:
– Так же, как и все мы, – по тому, как часто кто-то выигрывает.
– В таком случае, – отозвался Джеймсон, – вы никогда в жизни не мошенничали в игре. – Он следил, как Брэнд выкладывает свою карту. – Жаль, никто не поверит, что мне удалось кого-то обмануть.
Верена выдавила слабую улыбку в ответ на эту попытку остроумия. Она уже жалела, что не последовала совету Джеймса. Своими насмешками она спровоцировала Сент-Джона на ухаживание за ней только для того, чтобы узнать то, о чем предпочла бы не знать, – что он обладает даром распознавать нечестную игру.
Тут Верена заметила, что Брэндон внимательно наблюдает за ней, и сосредоточилась на своих картах. Глупо думать, что он сможет обнаружить обман. Лорд Джеймсон известен своей любовью к поддразниванию, но не склонен сплетничать только для того, чтобы позабавить собеседников.
И, тем не менее осторожность не помешает. Особенно если учесть, что она еще не до конца решила, завладеть ли бумажником Сент-Джона. Верена проиграла одну карту. Затем две. Все это время она наблюдала за Брэндоном, но не заметила ничего, что указывало бы на какие-то его особые таланты распознавать нечестную игру.
Да и вообще, его как будто больше занимала она сама, чем игра. Он то и дело посматривал на Верену, и это заставляло ее хмуриться.
Она разыграла третью карту и попыталась не изменить выражения лица, когда проиграла в третий раз. Ее столбик гиней заметно уменьшился, как и столбик перед Брэндоном. Ей было нестерпимо наблюдать, как он небрежно бросил маркер на стол, когда у него кончились монеты.
Вертя в пальцах последние гинеи, Верена поймала взгляд Джеймса, который стоял в другом конце комнаты. Он тут же все понял по выражению ее лица и нахмурился.
Так дальше продолжаться не может. Если она хочет помочь брату, то должна была попытать счастья. Рискнуть. Сделать то, чем жили ее отец и Джеймс. Верена была уверена, что деньги им с Джеймсом понадобятся, – отец всегда говорил, что почти из любой трудной ситуации можно выйти с помощью горсти золота.
Джеймс остановил проходившего мимо слугу и тихо заговорил. Не прошло и минуты, как слуга появился у стола Верены с тремя бутылками портвейна на подносе.
– От мистера Ланздауна. В честь красоты леди Уэстфорт.
Верена послала Джеймсу благодарную улыбку.
– О, какая щедрость!
Острый взгляд Брэнда пробежал по трем бутылкам.
– В самом деле.
Лорд Джеймсон протянул пустой бокал.
– Я этого человека не знаю, но, наверное, он принц.
Мистер Кэбот-Льюис согласился, позволив слуге наполнить до краев и его бокал.
– Если я с ним познакомлюсь, напомните, чтобы поблагодарил его за такую щедрость. Портвейн – мой любимый напиток.
Брэндон с сомнением посмотрел на Верену:
– Может, я закажу для вас что-нибудь другое? Например, херес?
– О, нет-нет! Я обожаю портвейн.
Следующие два кона Верена сыграла более агрессивно, выиграв один раз и проиграв другой. Убедившись, что бокалы всех присутствующих полны, включая ее собственный, она немного отпила. Верена не могла позволить себе лишнее, если хотела выиграть. Когда никто не видел, она отливала портвейн в кадку с растением рядом с их столом.
Время шло, а слуга, подкупленный Джеймсом, не уставал наполнять бокалы игроков. Лорд Джеймсон вскоре захмелел. Верена это поняла по его блуждающему взгляду и глуповатой улыбке и сразу успокоилась.
Потом Верена посмотрела на мистера Кэбот-Льюиса. Он, прищурившись, разглядывал свои карты и часто моргал, словно не мог сфокусировать на них взгляд. Верена постаралась скрыть улыбку.
И, наконец, она посмотрела на Брэндона. Свет люстры смягчил черноту его волос, тронул золотом скулы и придал всему его облику некоторую суровость. Верена заметила, что бокал Брэндона почти пуст. Она кивнула слуге, и тот сразу же наполнил его.
Брэндон посмотрел на Верену. В его взгляде было что-то высокомерно-собственническое, словно стоило ему поманить женщину пальцем, и она немедленно прыгнет к нему на колени.
А интересно было бы оказаться у него на коленях, подумала Верена. Но тут же прогнала эту мысль и, вздернув подбородок, с вызовом посмотрела на Брэндона. Он улыбнулся, взгляд его чуть смягчился, и Верену охватило странное чувство. Ей показалось, что Брэндон знает, кто она такая, какие совершила грехи, но ему на это глубоко наплевать.
Верена перевела взгляд на кучку золотых монет, лежавших перед ней на столе, ощутив при этом знакомое покалывание в ладонях. Брэндон Сент-Джон был человеком опасным.
– Леди Уэстфорт, – невнятно проговорил Джеймсон, – вы сдаете.
Верена взяла карты, ее пальцы скользили по их гладкой поверхности. Она скосила глаза на Брэндона – он уставился в свой бокал. Джеймсона и Кэбот-Льюиса совсем развезло. Момент настал.
Она перетасовала карты, ловко подложив даму в низ колоды. Следующие три кона Верена выиграла. Придвигая к себе выигрыш, она встретилась взглядом с Джеймсом, стоявшим в другом конце зала, и послала ему едва заметную улыбку. Все шло великолепно.
– Леди Уэстфорт, вы не пьете, – раздался негромкий низкий голос.
