Казалось, что они готовы предоставить ему время на то, чтобы перевести дух, и Тревор им воспользовался. Эти мгновения были ему действительно необходимы, потому что стены гостиной неожиданно запульсировали, а висевшие на них семейные фотографии превратились в черные пятна.
Один из полицейских взял его за руку. Когда зрение восстановилось, Тревор увидел, что это был Линли, который силой заставил его сесть.
После этого детектив из Лондона заговорил. А Тревору оставалось только слушать. Он пытался убедить себя, что раньше ничего не замечал. А разве он действительно ни о чем не догадывался, но избегал задавать прямые вопросы?
Они ничего не стали утаивать от него. Когда Линли замолчал, продолжила Хейверс. Так что к концу рассказа Тревор знал, что Газ Раддок сделал в декабре с девушкой в доме, в котором жил Финн; как он сумел убедить Кловер поверить в преступление; как все это было связано с несчастным Йеном Дрюиттом; что произошло с ключевыми уликами; как был сфабрикован арест и инсценировано самоубийство. А самое главное, он узнал, что все это было сделано лишь потому, что Кловер Фриман так и не смогла поверить в то, что ее сын не только не виновен в преступлении, но даже не подозревает, что оно произошло в ту ночь, когда они с друзьями напились в стельку. И вот, выложив перед ним весь этот абсолютный кошмар, они закончили тем, чего Тревор никак не ожидал услышать.
– Мы обыскали планер и машину, на которой она приехала в клуб, – сказал Линли. – Бригада экспертов обшарила там все здания. Главный констебль Уайетт разрешил нам доступ в ее кабинет, и его мы тоже обыскали. Ваш дом – это наша последняя надежда найти то, что мы разыскиваем.
Тревор недаром был женат на Кловер больше двадцати лет – он сразу все сообразил.
– С какого бодуна она стала бы хранить улики здесь? – спросил он. – В этом нет никакого смысла, если она была уверена, что Финн… – И сразу понял, что для Кловер, если она действительно верила в то, что Финн изнасиловал девушку, в этом был очень большой смысл.
– С вашего разрешения мы хотели бы осмотреть дом, – сказал Линли.
Это заняло у них больше трех часов. Тревору и в голову не могло прийти, что обыск может длиться так долго, но полицейские работали тщательно и не торопясь. То, что они искали, отыскалось наконец в подвале. Колготки девочки и ее белье Кловер так и хранила в пакете для вещественных улик, в который их положил Раддок. Она спрятала его в картонной коробке среди младенческой одежды Финна. Тревор сразу почувствовал иронию происходящего.
– Мы все время надеялись… – сказал он тусклым голосом, но не стал заканчивать мысль. Вместо этого повернулся к офицерам и спросил: – И как вы собираетесь это использовать? В смысле теперь?
Скорее всего, Линли понял, что он имеет в виду, потому что ответил:
– Естественно, цепочка улик сейчас уже нарушена благодаря вашей жене и Раддоку. Но мы верим, что остатки ДНК на этом белье поставят жирную точку в расследовании, и особенно в той его части, которая касается вашего сына.
– Как только Раддок узнает, что у нас есть это, – тут Хейверс сделала жест в сторону пакета, – и с его ДНК, а не с ДНК Финна, ему придется задуматься над тем, как все это объяснить. Особенно потому, что девушка, о которой идет речь, не относится к категории девиц, с которыми ему приходилось иметь дело до той декабрьской ночи. Она никогда не пила, поэтому он никогда не отвозил ее, и совсем не была похожа на тех девчонок, позволявших ему залезать к себе в трусики из страха, что он доставит их к родителям.
– Вы что, хотите сказать, что Раддок раньше не знал девушку, которую изнасиловал?
– Именно, – ответил Линли. – По крайней мере, мы так думаем.
– Он был здорово зол на Дену Дональдсон, – добавила сержант. – Позже Раддок вернулся в дом, увидел на диване в гостиной девушку и, так как было темно, то ли принял ее за Динь, которую хотел наказать за то, что она от него сбежала, то ли ему было уже все равно, кому засунуть, коль уж так приспичило.
Тревор задумался. Он знал, что должен сейчас что-то испытывать – хоть чуть-чуть, – но все никак не мог переварить все услышанное. Он едва ощущал свои конечности, не говоря уже об эмоциях.
– Не знаю, как скажу обо всем этом Финну… Мне что, надо сказать ему, что до самой своей смерти его мама пыталась найти рычаги влияния на него? Что до самой смерти она считала его насильником?
Казалось, что Линли тщательно обдумал все варианты, прежде чем ответить:
– Может быть, стоит сказать ему, что она была живым человеком, как и все мы? Ему можно сообщить, что она поверила в фальшивку, которую рассказал ей ПОП, а все остальное было результатом этого ошибочного решения с ее стороны.
– Но почему она готова была поверить Газу Раддоку, а не собственному сыну? – задал вопрос Тревор. Задал он его себе самому и сам же на него ответил: – Она просто боялась прямо спросить его об этом, правильно? Она видела, что в тот момент он был далек от того образа, какой она хотела в нем видеть, а поскольку ей не приходило в голову, что он прежде всего… Поэтому Раддоку было так легко убедить ее. Боже… Боже! – Голос Тревора надломился.
– С вами здесь все будет в порядке, мистер Фриман? – Это спросила женщина, Хейверс.
Он собрался с духом, чтобы ответить, а уже потом начинать действовать.
– А я здесь не останусь. Я возвращаюсь в больницу, к Финну.
Айронбридж, Шропшир
Ясмина благодарила Бога за то, что ее свекровь осталась у них. После того как Тимоти позвонил детективам из Скотланд-Ярда, после того как ему сказали, что за ним выслали патрульную машину, после того как машина прибыла и он был арестован, железное самообладание Рабии покинуло ее. Сказались годы переживаний, которые она держала в себе. И на каждый вопрос, который свекровь раньше не задавала, ей было необходимо получить ответ, который Ясмина не могла дать.
Сати и Джастин появились уже после того, как увезли Тимоти, – это был маленький подарок судьбы, потому что Сати не пришлось наблюдать за арестом собственного папы. Она и так вошла в дом с осторожностью, будто ожидала худшего, и сердце Ясмины сжалось от горя, когда она увидела выражение лица ребенка и ее рефлекторную попытку спрятаться за спиной Джастина.
Что же касается молодого человека, то по нему было видно: он настроен узнать обо всем, что происходит в семействе Ломакс.
– Пора вам прояснить некоторые вещи, – сказал Джастин тоном, показывавшим, как все они его достали.
За это Ясмина не могла его упрекнуть, поэтому ничего не сказала, а Рабии в этот момент в комнате не было. Однако рядом находилась Мисса, ответившая:
– Все дело во мне, Джасти. Ты не хочешь прогуляться?
И они оставили Ясмину с Сати. Мать и дочь следили друг за другом через пропасть, которую одна из них должна была преодолеть.
– Я подвела тебя, Сати, – сказала Ясмина дочери. – Но больше такого не повторится.
