и фору может дать большинству третьекурсников. Уизли рядом с ней не пляшет от слова совсем. Тем временем я уже подошёл к месту конфликта и со спины Уизли, поинтересовался:
— Это когда, Уизли, коридор твоим стал? Может быть, и весь Хогвартс тоже твой? — вкрадчиво спросил я.
Он резко развернулся и вылупился на нашу парочку. От былой багровой рожи и следа не осталось. Грозная краснота сменилась мертвенной бледностью, но, видимо, почувствовав поддержку своей компании, он постарался скривить презрительную рожу и процедил:
— Мы с парнями…
— Вы с парнями что? — перебил его я. — Решили повоевать с девчонками? Если ты такой храбрый, Рон, то почему ты не предъявляешь претензии кому-то из слизеринских пацанов, а только грозишься своими братьями? Да и кому? Девчонкам! Ты, Рон, просто крыса! А если я услышу ещё раз о том, что ты оскорбляешь моих друзей, то мне придётся с тобой об этом поговорить более предметно.
— Мы… Это… Поттер, ты ничего такого не думай. Мы даже не собирались… — замялся и "включил заднюю" Финниган.
— Не очень-то ты себе компанию выбрал, Симус,— переведя взгляд и пристально посмотрев на смущенного ирландца, сказал я.
— Так вот ты какой стал, Поттер,— скривился Уизли. — Со змеями дружишь! Правду о тебе говорят, что ты хуже Того-Кого-Нельзя-Называть.
— Конечно, Рон, мне лучше с приличными людьми дружить, чем с тобой. И ещё, я со многими дружу. И с Боунс с Хаффлпаффа, и с Лавгуд с Рейвенкло, и конечно с Паркинсон и Булстроуд со Слизерина, и с нашего факультета у меня, как видишь, друзья есть,— сказал я, и кивнул головой на подходящего к месту скандала Лонгботтома, который мрачно сжимал свои немаленькие кулаки.
— Пойдёмте, парни,— через плечо, приказным тоном бросил Уизли. — Тут у слизней защитники появились,— и развернувшись потопал к входу гостиной.
— Ты чего это раскомандовался, Уизли? — удивлённо воскликнул Томас в спину рыжего, от чего тот вздрогнул, но даже не обернувшись, прибавил шагу.
— Гарри, ты не подумай, но это всё случайно получилось,— обернувшись ко мне сказал он. — Мы с Симусом даже не думали что так выйдет и не хотели…
— Да ладно вам, парни. Никаких претензий,— спокойно сказал я. — С кем вам общаться, не мне же решать? Но за своих я могу и посчитаться.
— Да мы уже поняли,— ухмыльнулся Дин.
***
В общем, в тот день, на тренировку мы так и не попали, а нас, прямо-таки силой затащили в каптёрку и стали выворачивать на предмет информации, где мы всё время пропадаем по вечерам. Вернее, трясли лишь Гермиону. Ко мне с вопросами подходить опасались. Моя девушка стойко отмалчивалась или делала многозначительное лицо, чем только больше подогревала интерес. Каких только версий я не услышал! И самая популярная была, что мы… как бы это помягче… в общем, большинство склонялось ко мнению, что у нас свидания определённого характера. То есть девчонки нафантазировали, что мы просто из кровати не вылезаем, а все другие версии не выдерживали никакой критики. Теперь им всем было до ужаса любопытно, каково "это", ведь "такого" опыта у всех них не было. Эти перешёптывания я слышал краем уха, хоть балаболки и старались тарахтеть потише, но всё равно было отчётливо слышно.
Гермиона, когда до неё дошло, чего хотят от неё услышать, густо покраснела и задыхаясь от возмущения начала оправдываться. Зря она так! Ничего не выйдет. Вопрос, как говорится, решён и утверждён, а вот эта её вспышка только подтвердила подозрения. О наших отлучках по вечерам знали лишь соседки по её комнате, то есть по факту все в замке, включая преподавателей, и, наверное, даже их фамильяров, а Патил и Браун, даже подключив все свои таланты, не сумели Гермиону расколоть на истинную причину наших вечерних прогулок. Вот теперь и бродили по школе самые дикие слухи. Самый экзотический из тех, что я слышал — это тот, что тёмный маг Поттер учит свою девушку самому чёрному колдовству и тёмной магии. Как ни странно, но именно этот слух был самым близким к реальности, но в то же время и самым малопопулярным.
Вся эта ситуация и разговоры меня лишь позабавили, но вот когда ко мне подошла необычайно сосредоточеная Паркинсон в сопровождении своей верной подруги Булстроуд, то шутить, как-то расхотелось. Чувствую, сейчас будет серьёзный разговор на серьезные темы. Эмпатия и чуйка сработали заодно. Паркинсон боялась, но как-то странно. Вроде и за себя и за кого-то ещё, а у Булстроуд так ещё и к такому же страху очень большие сомнения примешивались.
— Поговорить надо, Поттер,— вздохнула Панси. — И я не знаю, как начать.
— Говори, Панси,— с ухмылкой разрешил я. — И могу немного тебе помочь. Разговор наверняка касается твоей семьи. Верно?
— После той твоей дуэли лорд Малфой приглашал Марка и… ну, то есть моего отца и отца Милли к себе… — после долгой заминки и неуверенного и продолжительного взгляда в мои глаза, начала Паркинсон. — Мне тогда Лайза… то есть мама, написала и попросила с тобой поговорить, да я и сама хотела. В общем… Поттер, кто бы что не говорил, но в той, последней войне, ни мой отец, ни мама не принимали участия. Это у деда была метка, а он уже умер два года назад. Родители не хотели во всём этом участвовать с самого начала, но Малфой сейчас давит на них. Какие-то договорённости есть, и он теперь склоняет их к… не знаю. Отец просил передать, что, по словам Малфоя, Темный Лорд почти вернулся, и он близко…
Вот это поворот! Я смотрел на необычайно серьёзную и тихую слизеринку и офигевал. Нет, то что Паркинсоны те ещё хитрожопые товарищи, я не сомневался, но и святыми их назвать тоже нельзя. Особенно в свете моих знаний из последнего дневника Ханеша. Тоже самое касается и Булстроудов, между прочим. Немного подумав, начал цитировать, бормоча вполголоса по памяти аналитическую выкладку и мои собственные выводы с краткой выжимкой из информационного наследства:
— Род Паркинсон. Основан конунгом-колдуном Снорри по прозвищу "Сонный", девятьсот двадцать один год назад. Основной род занятий — торговля и контрабанда. В последней войне, кроме твоего деда, Панси, твои родители действительно не участвовали, но под шумок, лихо разгромили несколько конкурентов, причём остались с союзными вам Булстроудами, практически монополистами. Забавный факт из биографии вашего рода: в тысяча шестьсот семьдесят третьем году, в
