– Завтра сюда – брот, кушать!
А утром у кухонь возникло столпотворение. Уяснив по вчерашнему дню, что пищу раздают бесплатно и что она не отравлена, как опасались некоторые, берлинцы пришли почти все, целыми семьями. Ведь повара не спрашивали, одна семья или нет, и щедро наполняли черпаками все емкости. Многие, не видевшие никакой еды несколько дней, тут же, отойдя немного в сторону, ели и занимали очередь снова.
Во второй день давали не только кашу, но и хлеб. Пусть немного, по одному-два куска, но это были русские куски,
толщиной с ладонь, а не немецкие, просвечивающие насквозь. И хлеб – он был черный, солдатский, но это был хлеб!
Немецкое командование в последние месяцы войны держало население впроголодь, а во время штурма Берлина Гитлер распорядился поджечь продовольственные склады, боясь, что их захватят русские. Склады горели несколько дней, и город остался без какого-либо продовольствия вообще. Вот и пришлось нашей армии кормить жителей немецкой столицы.
Но Сергею было не до продовольственных вопросов. Кухни и берлинцев возле них он видел, отметил краешком сознания. Однако он выполнял приказ – вместе с немцем-опознавателем Гельмутом и Самойловым обходил все здания в выделенном ему секторе. Но пока все их поиски ни к чему не привели. В центре, вокруг Рейхсканцелярии, Рейхстага группы СМЕРШ находили то армейские, то партийные архивы, задерживали бывших нацистов, а у него – пусто. Что поделаешь, окраина, а укрепления сосредотачивались в основном в центре.
Но на шестой день поисков повезло и им. Зашли на огороженный высоким кирпичным забором участок. В центре – небольшое одноэтажное каменное здание. Сергей сразу обратил внимание на пятно выжженной земли с кучкой пепла. Он подошел к кострищу и носком сапога разрыл пепел. Жгли явно впопыхах – попадались несгоревшие куски бумаги с машинописным текстом.
– Гельмут, подойди.
Пальцами Сергей аккуратно вытащил из пепла кусок листа. Большая часть его сгорела, на небольшом обгоревшем клочке виднелся текст.
– Прочти.
Гельмут всмотрелся.
– Тут идет речь о каких-то архивах.
– Переведи дословно каждое слово.
Немец прочитал. Из нескольких строк текста сохранились только по два-три слова вначале. Текст был какой-то нейтральный. Эти обгоревшие бумаги могли принадлежать любой гражданской или военной организации. Слух резануло только последнее слово – даже не слово, а только его начало: «Цеп…», и Сергей сразу вспомнил, что в немецкой разведке было подразделение под названием «Цеппелин».
Пока они стояли у кострища, Самойлов осмотрел дом.
– Пусто, ничего. Только дом нежилой.
– Что, хозяева давно его покинули?
Сергей спросил просто так, кострище было явно свежим – двух-трехдневным.
– Да нет, в нем вообще не жили; видать, контора какая-то была.
– Почему ты так решил?
– Сами поглядите. В доме кроватей нет, обстановка уж больно казенная.
Сергею стало интересно. Дом он осмотрел бы в любом случае – уж больно клочок бумаги в пепле интересный.
В дом зашли сразу все.
– Гельмут, ты посмотри, может – где бумаги интересные есть. Если найдешь, сразу зови.
Сергей с Самойловым обошли дом. Здесь явно помещалось казенное учреждение. На окнах – тяжелые шторы из плотной, не пропускающей света ткани. В каждой комнате – по два-три письменных стола и шкафы.
Сергей открыл дверцу одного, другого – шкафы были пусты. Ну конечно, содержимое сожгли перед домом.
– Гельмут, что у тебя?
– Нет никаких бумаг, в столах пусто.
– Жаль, хотел бы я посмотреть на эти бумаги.
В это время из соседней комнаты раздался крик Самойлова:
– Товарищ майор!
Оборвав разговор, Сергей и Гельмут поспешили туда.
Посередине комнаты с автоматом наперевес стоял Самойлов, и ствол автомата смотрел в распахнутую дверь, а за нею – уходящие вниз, в темноту ступеньки.
– Я потрогал электрический подсвечник на стене – вон там, и он наклонился. Шкаф поехал в сторону, а за ним – дверь.
– Молодец, Самойлов!
Электричества в городе еще не было. Сергей достал из командирской сумки фонарик и посветил в проем. Ступеньки вели вниз, в подвал, к железной двери со штурвалом на ней.
Сергей стал спускаться вниз, Самойлов – за ним. Рядовой ухватился за штурвал и хотел повернуть.
– Погоди-ка, – остановил его Сергей.
С фонариком в руке он осмотрел дверь. Предосторожность оказалась нелишней. Сверху к двери тянулась тоненькая проволочка. Сергей повел по ней лучом фонарика и увидел, что в углу комнаты немцы поместили гранату, привязав к чеке эту самую проволоку. Граната была советской, «Ф-1»,
пожалуй – самая сильная из гранат воюющих сторон. Стоило неосмотрительно открыть металлическую дверь, как неминуемо последовал бы взрыв. В тесном бетонном помещении, где велик рикошет осколков, оба погибли бы сразу. Ловушка, конечно, примитивная, устроенная явно впопыхах, без особой изобретательности и рассчитанная явно на человека неискушенного.
Сергей обезвредил гранату.
– Теперь крути.
Сергей повернул штурвал на два оборота и слегка потянул на себя.
– Стоп! – Самойлов уперся в дверь ногой.
Сергей посветил фонариком в образовавшуюся щель – там могли оказаться и другие «сюрпризы». Но – нет, все чисто.
– Открывай. – Рядовой потянул на себя тяжелую дверь. Сергей посветил фонариком.
Небольшая подвальная комната, уставленная железными стеллажами. На них – узкие открытые ящики с вертикально стоящими картонками или листами плотной бумаги.
Сергей посветил вниз. С немцев станется, могут поставить растяжку над полом.
– Самойлов, зови Гельмута, пусть посмотрит.
Сергеем овладело любопытство. Бумаги ненужные, не
представляющие интереса, просто бросили бы. А во дворе явно жгли документы, имеющие ценность. И здесь, в подвале, тоже прятали бумаги, не подлежащие огласке.
Появился Гельмут с Самойловым.
– Прочти несколько, – попросил Сергей.
Гельмут начал вслух переводить, и у Сергея сразу перехватило дыхание. Да это же агентурный архив! Только пока непонятно – чей? Абвера, гестапо или еще какой-то другой службы. Но есть данные агента – фамилия, имя, отчество, адрес, присвоенное агенту имя, сведения о сотрудничестве. Несколько смазывал интерес тот факт, что агентура была не на советской территории – фигурировали Франция, Польша, Англия. Конечно, карточки были взяты выборочно, из разных ящиков, да и то несколько штук. Но из переведенного Гельмутом Сергей уже понял ценность для СМЕРШа найденных документов. Он выбрал из разных ящиков по несколько учетных карточек, чтобы было что предъявить начальству.
