— Его фамилия Калязин. Алексей Калязин. Ты его узнаешь?
Дженна поднялась из-за стола.
— Да... Нет... Не знаю.
— Это старая фотография, Михаил. Вглядись в нее. Изучи ее. Глаза, подбородок, форма рта. Когда? Кто?
— Я не знаю. Как будто что-то есть, и в то же время ничего нет... Чем он занимался?
— Он был психотерапевтом в клинике. — Дженна заглянула в бумажку. — Он опубликовал ставшее классическим исследование о поведении человека в условиях длительных боевых действий и других стрессовых факторов неприродного характера. К его знаниям широко прибегал КГБ. Калязин стал тем, что вы называете разработчиком стратегии, правда, с несколько специфическим уклоном. Он анализировал информацию, получаемую от оперативников, с целью выявления двойных агентов и людей, не способных нормально выполнять их работу.
— Аналитик. Теоретик со склонностью не замечать очевидного.
— Не понимаю.
— "Ходячие пистолеты". Они никогда не могут выявить ни одного «ходячего пистолета».
— Я все равно не понимаю, о чем ты говоришь.
— Нет, я его не знаю. Это лицо так похоже на множество других из множества досье. Господи, столько лиц!
— Но все же в нем что-то есть?
— Возможно. Но я не уверен.
— Смотри на него. Сосредоточься.
— Кофе. Здесь имеется кофе?
— Я совсем забыла, — сказала Дженна. — Правило первое. Кофе должен быть черным и очень крепким. Ты все-таки остался чехом, Михаил. — Она направилась к столику за софой, на который внимательный охранник еще раньше поставил серебряный кофейник.
— Правило первое, — неожиданно возбужденно повторил Майкл. — Первое правило.
— Что?
— Где твои записи телефонного разговора Деккера?
— Я их тебе давала.
— Где они?
— Там, на столе.
— Где, я спрашиваю?
— Под фотографией. Справа от тебя. «Наливайте себе, что хотите. Вы помните правила этого дома».Майкл смахнул фотографию незнакомого человека со стола и взял два вырванных из блокнота листка. Он начал лихорадочно изучать текст.
— Проклятье! Правила. Где же эти чертовы правила!Хейвелок поднялся на ноги и чуть не упал, успев в последнюю секунду опереться о стол.
— Что с тобой? — воскликнула тревожно Дженна, едва не расплескав кофе.
— Деккер! — заорал Хейвелок. — Где заметки о твоей беседе с Деккером?
— Там же. Слева. Видишь блокнот?
Хейвелок лихорадочно листал страницы, его руки дрожали, глаза бегали по строчкам. И вот он нашел их.
— Странный акцент, — пробормотал он. — Странный акцент...но какой?
Майкл схватил трубку. Трясущиеся пальцы едва попадали в нужные отверстия диска.
— Соедините меня с капитан-лейтенантом Деккером. Его телефон должен быть в вашем списке.
— Михаил, возьми себя в руки.
— Заткнись!
Длинные гудки в трубке показались Майклу бесконечными.
— Алло? — произнес уверенный женский голос.
— Капитана Деккера, пожалуйста.
— Я... прошу прощения, но его нет дома.
— Но только не для меня! Говорит мистер Кросс. Пригласите его к телефону.
На двадцатой секунде ожидания Майкл понял, что голова его сейчас расколется от напряжения.
— Что случилось, мистер Кросс? — не поздоровавшись, спросил Деккер.
— Вы упомянули про странный акцент. Что вы имели в виду?
— Простите, не понял?
— Звонок! Когда вам звонил тот человек, который сказал, что говорит по поручению Мэттиаса! Вы сказали, что у него был странный акцент. Какой? Иностранный акцент? Русский?
— Ничего подобного. Это был высокий и весьма англизированный голос. Почти британский. Но не совсем.
— Спокойной ночи, капитан.
«Наливайте себе, что хотите. Вы помните правила этого дома... У нас обоих пусто. Наполните свои бокал и налейте мне. Это, как вы помните, тоже часть правил дома».
Хейвелок вновь снял телефонную трубку и придвинул к себе список телефонов. Набрав нужный номер, он принялся ждать. Теперь ожидание было почти приятным. Но оно оказалось слишком коротким, ему требовалось время, чтобы привыкнуть к новой ситуации. Итак, остров Пул!
— Говорит мистер Кросс. Соедините меня со Службой безопасности, пожалуйста.
Послышались два коротких гудка, после которых мужской голос ответил:
— Контрольный пункт. Дежурный офицер слушает.
— Кросс. Президентский приказ. Приоритет ноль. Подтвердите.
— Начинайте счет, — предложил голос.
— Один, два, три, четыре, пять, шесть...
— Достаточно. Идентификация произведена. Чем могу помочь, мистер Кросс?
— Как фамилия офицера, который получал отпуск в силу чрезвычайных семейных обстоятельств примерно полгода назад?
Молчание казалось бесконечным. Наконец деловым, уверенным голосом дежурный сообщил:
— Ваша информация не верна, мистер Кросс. Никаких заявлений об отпусках в связи с чрезвычайными обстоятельствами не поступало ни от офицеров, ни от остального персонала. Ни один человек не покидал остров.
— Благодарю вас, Служба безопасности.
Александр Великий...
Раймонд Александер. Фокс-Холлоу!
Глава 38
— Это он, — сказал Майкл, склонившись над столом и не выпуская из руки телефонную трубку. — Парсифаль. Раймонд Александер.
— Александер? -Дженна отшатнулась и в изумлении покачала головой.
— Ну конечно же! Это же его любимое словечко, — «правила». «Одно из правил», «часть правил». Всегда — правила; вся его жизнь — по правилам. По незыблемым правилам! Странный акцент — не иностранный, не русский. В тридцатые годы он учился в Гарварде. Это гарвардская манера, он с гордостью всегда это подчеркивал. Он выступал в тысячах лекционных залов, участвовал в сотнях дискуссий. Неожиданные доводы, быстрые ответы — фехтование: выпад, укол, защита, укол. В этом — весь Александер.
— Если исходить из того, что ты рассказывал мне об этом человеке, — спокойно и твердо заметила Дженна, — то я вижу огромное противоречие, которое ты вряд ли способен объяснить. Ты собираешься обвинить его в том, что он, зная о существовании советского «крота», не заявил об этом? И не простого «крота», а в должности заместителя государственного секретаря.
— Я — не смогу; он — сможет. Придется. Александер направил меня на остров Пул, повесив лапшу на уши про офицера-отпускника, проболтавшегося своей жене. Не было такого человека; никто не брал отпуска по чрезвычайным обстоятельствам.
