Книга Ангел-наблюдатель - Ирина Буря

темного течения. Уж от них-то всегда требовались качества, прямо противоположные безоглядности, безрассудству, неосмотрительности и слепому удальству. В противном случае, у нас, хранителей, было бы куда меньше оснований находиться на земле в постоянной и непреходящей готовности ко всевозможным подвохам и ловушкам.

И, тем не менее, в тот момент у них всех было одно и то же лицо — лицо берсеркера. И я поняла, что они — вдруг или уже давно — перестали анализировать, взвешивать и просчитывать. Просто надышавшись воздухом в этом недоступном логике месте, они плюнули на разум в угоду чувствам и начали действовать вместо того, чтобы строить планы. Лишь только почувствовав угрозу своим детям в абсолютно безвредных и отнюдь не влиятельных, с моей точки зрения, наблюдателях, они не стали задумываться, насколько близки к истине их подозрения, каковы их шансы в противодействии целому подразделению нашего сообщества и чем оно может закончиться для них самих. Без колебаний отбросив все несвязанное с детьми, они просто объявили войну невидимому и неведомому противнику — с твердым намерением выиграть ее любой ценой.

От каждого из них, даже от темного… и, похоже, сменившего не только имя, Макса, исходила волна такого эмоционального накала, что, накрытая этими волнами со всех сторон, я вдруг поверила, что они действительно выиграют эту войну. А снова опустив глаза на Игора, я почувствовала, что они должны ее выиграть. Что это будет правильно. И что кроме профессионального, у нас, ангелов, есть еще и моральный долг — в частности, внести и свою лепту в правое дело.

Но, слава Всевышнему, я была направлена работать в ту часть земли, где превыше всего ценится прагматичность. Решительный настрой на победу? Похвально. Создание коалиционного фронта? Приемлемо. Уже начатые акты неповиновения? Спорно. Но любой ценой? Глянув на Танью и Марину, я убедилась, что они, как все славянские женщины, всецело разделяют кровожадность своих союзников — с тем лишь отличием, что если последние готовы на любое самопожертвование, то первые предпочитают, чтобы их победа была оплачена исключительно противником.

Нет-нет-нет, меня вовсе не устраивали никакие ангельские потери! Земля уже давно казалась мне загородным домом — особенно, после встречи с Франсуа — в котором проводишь намного больше времени, чувствуешь себя уютнее и отдыхаешь душой от чрезмерно делового ритма основного места проживания. И мне никак не хотелось, чтобы она превратилась в горячую точку, из которой наше сообщество немедленно отзовет всех своих посланников — в том, что оно не потерпит нападок на своих представителей и ответит ударом на удар, я не сомневалась, а на земле все локальные конфликты имеют тенденцию разрастаться до всепланетного уровня.

Каким-то образом мне удалось погасить их настрой на акты саботажа и открытое сопротивление наблюдателям, который лишь закрывал им все пути к мирным переговорам и поискам компромиссных условий сосуществования. Также мне удалось убедить Танью, что дублирование работы отдела наблюдателей по сбору информации об ангельских детях вряд ли вызовет одобрение нашего сообщества и лишь углубит настороженное отношение к ним — что, впрочем, с тем же успехом мог объяснить ей и Анатолий.

Взамен я пообещала им приложить все усилия, чтобы разыскать любые сведения о целях и методах работы этого секретного отдела. И напомнила им, что неприятеля лучше всего бить его же оружием — а именно, за наблюдателями разумно понаблюдать. С тем, чтобы впоследствии, за столом переговоров, оказаться вооруженным знанием их слабых мест, а также фактами их служебных просчетов и, возможно, даже превышения полномочий.

По дороге домой я смотрела на Франсуа совершенно другими глазами. Невольно захвативший меня на той встрече боевой дух начал уже понемногу оседать, и ко мне вернулась привычка смотреть на мир трезво и уравновешенно. Меня радовало, что мы с ним не оказались в эпицентре этого конфликта, и от нас требовалась лишь посильная гуманитарная помощь, а не непосредственное участие. И все же…

Именно благодаря ему в моей жизни появился этот безумный ангельско-человеческий конгломерат — с их неистовостью в любви и дружбе, бескомпромиссностью в борьбе, неудержимостью в защите всех, кого они считают своими, и безрассудной отвагой, особенно, перед лицом неведомого. Который открыл передо мной намного более широкий спектр возможностей в наших отношениях с людьми — да и между собой тоже. За это я была Франсуа бесконечно признательна. А также за то, что врывался в нашу жизнь этот сметающий все границы разумного смерч не часто — и большая ее часть проходила упорядоченно и размеренно, и ведущую в ней роль Франсуа безропотно и с готовностью отдавал мне, и мне не приходилось ежеминутно сражаться с ним за каждый его шаг к нашему светлому и бесконечному будущему…

С огромным облегчением вернувшись к этой жизни, я все же не забыла о своем обещании навести справки о наблюдателях. Единственным источником, к которому я могла обратиться, была, разумеется, моя руководитель. Поскольку однажды (когда Танья попросила меня узнать, способны ли ангелы к деторождению) в разговоре с ней речь о наблюдателях уже заходила, она с полным на то основанием поинтересовалась причинами моего затянувшегося интереса к ним. Давно уже пребывая с ней в доверительных отношениях, я сочла возможным обрисовать ей — в общих чертах, без подробностей о коалиции — ситуацию, сложившуюся у Анатолия, которого она, кстати, уже тогда прекрасно знала.

Она попросила дать ей время, но, в конечном итоге, так и не смогла добавить практически никаких достоверных фактов к тому, что рассказала мне о них в первый раз.

Отдел наблюдателей создан для изучения детей, рожденных в смешанных ангельско-человеческих браках.

С целью определения, какая сторона их двойственной природы является доминирующей.

И соответствующей их классификации — либо как типичных земных обитателей с последующим применением к ним обычной схемы поэтапного приближения таковых к нашему сообществу, либо как представителей неведомой доселе разновидности ангелов (скорее всего, более низкого уровня), возможность перехода к нам которых и соответствующий регламент подготовительных к нему мероприятий должны стать предметом дополнительного исследования.

На результаты его работы возлагаются определенные надежды, и для обеспечения независимости и беспристрастности его выводов работает отдел в строгой изоляции и находится в ведении непосредственно Высшего Совета.

Все, без исключения, собранные им данные изначально находятся под грифом «Совершенно секретно», и доступ ко всему их банку имеет исключительно руководство отдела, которое на их основе представляет свои рекомендации Высшему Совету.

Какие бы то ни было контакты его рядовых сотрудников с представителями любых других подразделений рассматриваются как нарушение режима секретности.

Все, что еще рассказала мне моя руководитель, относилось уже к