Харви передернуло.
Вошла Малик, тоже с черного ход, через кабинет мэра.
– Мне сообщили, что я вам нужна, – обратилась она к сенатору.
– Кто вам это сказал? – осведомился Джеллисон.
– Мистер Харди.
– Я в порядке. Возвращайтесь в госпиталь.
– Сейчас на дежурстве доктор Вальдемар. У меня есть свободная минутка, – ответила Леонилла, внимательно наблюдая за Артуром профессиональным и озабоченным взором.
– Мы должны подсчитать, во что нам это обойдется, – тем временем произнес Эл. – Вы просите, чтобы мы рискнули. Сейчас у нас есть гарантия того, что мы выживем. Мы спаслись. Последняя битва позади, мы сражались и победили. Электричество не стоит того, чтобы мы распрощались со всеми нашими достижениями.
От усталости и боли Тим пошатнулся.
– Мы не уйдем с АЭС, – твердил он. – Мы будем драться, – добавил он с безнадежностью.
– Сделай хоть что-нибудь, Харви, – прошипела Морин и снова вцепилась в руку Рэндолла.
– Скажи сама.
– Я не могу. Но ты теперь герой. Твоя группа сдерживала солдат Братства…
– У тебя здесь высокое положение, – возразил он.
– Давай скажем им вместе, – попросила она. – Поговорим с ними. Оба.
«Ну и предложеньице, – подумал Харви, – чего она завелась? Из-за станции? Из-за Джонни? Или ревнует Кристофера к Мари?» Но каковы бы ни были ее побуждения, она только что предложила ему, Рэндоллу, возглавить Твердыню – и во взгляде женщины ясно читалось, что второго шанса не будет.
– Мы выкурили их с занятой ими территории, – произнес Эл. – Дик этого сделать не смог…
– А мы смогли бы! – завопил Тим. – Вы их разбили! И мы сможем захватить и удержать за собой их землю!
Харди серьезно кивнул.
– Верно. Но сперва надо занять ее… и нечего надеяться на волшебное оружие. При атаке от газовых бомб и гранат особого проку нет. Мы потеряем наших людей. Во сколько жизней вы оцениваете ваше электричество?
– Если б у меня в операционной вчера ночью было нормальное освещение, я бы спасла на десять человек больше. – Голос Леониллы Малик услышали только те, кто находился поблизости.
Морин ринулась к подиуму.
Харви помедлил и тоже двинулся следом. И что он скажет?
«Нужно снова вставлять ленты в пулеметы! Вива ля републик! За короля и отечество! Долг, честь, Родина! Помни Аламо! Свобода, равенство, братство!»
Пожалуй, никто никогда не шел в бой с лозунгом: «Высокий жизненный уровень!» Или: «Горячий душ и электробритвы!»
«А как насчет меня? Обратного хода уже не будет. Если Новое Братство нападет на АЭС – у них будет новый плот с мортирами, – мне придется первым лезть в лодку, первым идти в атаку и стать первым, кого разнесет снарядом на куски. Что такое я мог бы прокричать, что заставило бы меня согласиться на это?»
Он вспомнил бой: грохот, одиночество, страх. Стыд, охватывающий тебя при бегстве. Ужас, если ты не удрал. В какие-то моменты – да, приходилось отступать и улепетывать, но затем опять возвращаться.
Рационально мыслящая армия непременно обратилась бы в бегство…
Харви взял Морин за руку, удерживая.
Она обернулась, и ее взгляд был полон… тревоги. И сочувствия. Она заговорила негромко и уверенно.
– Все мы должны делать свое дело. И это правильно. Разве ты не понимаешь?
Они опоздали. Эл уже закончил свою речь. Толпа начала рассасываться, до Харви донеслись обрывки разговоров.
– Черт возьми, не знаю. Но абсолютно уверен, что драться не хочу.
– Проклятие, из-за АЭС погиб Бейкер! Разве это ничего не значит?
– Я устал, Сью. Может, домой?
Прежде чем Харди успел спуститься с подиума, вперед протолкался Деланти.
– Сенатор говорил, нам предстоит принять важное решение, – вымолвил он. – Давайте обсудим его, не откладывая. Сейчас.
Харви с облегчением увидел, что Рик чуть-чуть успокоился. Но настроен он был весьма решительно.
– Давайте поговорим о том, каковы наши перспективы.
– Мне казалось, что все уже сказано, но я вас слушаю, – ответил Эл.
Улыбка Деланти была деланой, хитрой.
– Сегодня мы празднуем, но алкоголь закончился, и завтра нам опять надо таскать камни. Так что побеседуем без обиняков. По-вашему, мы переживем зиму?
– Да.
– Но без кофе..
Харди нахмурился.
– Да.
– А что у нас с одеждой? Ледники наступают. Разве нам помогут наши лохмотья? Сумеем мы добыть что-нибудь из затопленных магазинов?
– Пластик – вероятно. Но с этим можно подождать, ведь Новое Братство уже нас не опередит. – Странно, но на сей раз никто не зааплодировал. – Почти всю одежду нам придется шить самим. Или настрелять. Будем носить шкуры, – Харди улыбнулся.
– Транспорт? Легковые автомобили и фургоны исчезают с лица земли. Буквально вымирают как бесплодные животные… Не придется ли нам съесть своих лошадей?
Эл взъерошил волосы.
– Нет. Мне кажется, некоторое время – нет… Нет. Лошади размножаются медленно, но грузовики прослужат нам долго…
– Что еще у нас закончилось? Пенициллин?
– Да…
– Аспирин? И спиртное. И никаких обезболивающих.
– Вот с самогоном проблем не будет!
– Итак. Переживем зиму, а потом следующую, а затем и ту, что за ней, – Рик сделал паузу, но прежде чем Харди успел раскрыть рот, загремел: – Превратимся в заправских фермеров из прошлого! У нас сегодня состоялась кое-какая церемония. Ребенку, поймавшему за неделю максимальное количество крыс, выдавали награду. Вот здорово, да! Наши дети вырастут крысоловами и свинопасами. Почетная работа. Необходимая! Никто ею не брезгает. Но… разве нам не хочется надеяться на что-то лучшее?! А еще мы вводим рабство, – продолжал Деланти. – Не потому, что у нас возникло такое спонтанное желание. А потому что рабы необходимы. Это нам-то, укротителям молний!
Рэндоллу как будто дали пощечину. Слова Рика причинили ему почти физическую боль. Он увидел, что и остальных тряхнуло. Люди застыли, не в силах покинуть конференц-зал.
– Конечно, можно ютиться здесь! – выкрикнул Деланти. – Зачем вылезать из норы? Тут мы в безопасности, пусть наши детишки подрастают, гоняя свиней на выпас и собирая дерьмо. В Твердыне многим по праву можно гордиться: дела-то у нас действительно обстоят гораздо лучше, чем у остальных… но разве этого достаточно? Неужели мы удовлетворимся такой примитивной жизнью. А еще мы обрекаем других на погибель… Все рассказывают, как им жаль отказывать пришельцам, но все равно отсылают их обратно в большой мир. Что ж, сейчас у нас появилась возможность показать себя. Мы способны превратить проклятую долину Сан-Хоакин в такое же безопасное место, как наша Твердыня.
