– Думаете, они ждут чего-то еще? – По голосу Александра было слышно, как он хмурится. Он обвел нас взглядом. – Не подкреплений! Они должны знать…
Включая солдат Хауптманна и Бартоша и остатки Красного отряда, нас было меньше восьмидесяти тысяч. Восемьдесят тысяч против бессчетных миллионов Бледных. У нас была превосходная система защиты, более продвинутые технологии, но численность? Даже если бы мы могли вооружить всех взрослых мужчин и женщин, прятавшихся в бункерах, силы все равно остались бы неравны. В лучшем случае сто к одному. Вдобавок посылать непроверенных и необученных рабочих и крестьян в когти Бледных могло грозить дополнительной обузой. Лишние хаос и паника нам были ни к чему.
– А если разбомбить город?
Я уже не помню, кто это предложил, но точно не я. Может, лихорадочные размышления Аристида привели к такому выводу, а может, типичная пренебрежительность Александра. Может быть, это пришло в голову кому-то из капитанов или даже Валке. Но это точно был не я и не комендант Бэнкрофт, которая только-только вернулась с инспекции оборонительных сооружений стены.
«А если разбомбить город?»
Бэнкрофт замерла как вкопанная, кровь отхлынула от ее лица.
– На совете вы сами это предлагали, – заметил я, пытаясь соблюдать спокойный, миротворческий тон.
Бэнкрофт молча помотала головой.
– Простите, – сказал я.
– Милорд, это наш дом, – ответила она, смахивая слезы. – Никогда бы не подумала, что дойдет до такого.
Она не стала умолять меня передумать, просто констатировала данность.
– Оглянитесь. – к моему удивлению, ответила ей Валка. – У вас больше нет дома.
Победив или погибнув, жители Береники все равно не могли остаться на своей планете. На Беренике был всего один город, потерявший всю инфраструктуру. Его жителям предстояло стать беженцами, переселиться или лечь в морозильные камеры хранения до лучших дней. Без электростанции не могли существовать фермы, система водоснабжения была разрушена, внешняя торговля неминуемо должна была прекратиться, ведь мало кто рискнул бы отправиться на планету, однажды уже ставшую мишенью сьельсинов. Случаи, когда за одним итани приходили другие, были редки, но известны. Даже если переселение было бы добровольным, тысячи людей сами пошли бы в кабалу или даже рабство, чтобы только переехать на какую-нибудь планету-сад во Внешнем Персее.
В каком-то смысле Бахудде сказало правду. Время этой планеты истекло. Мы забрались слишком далеко, приблизились к границам бесконечности.
Бесконечность оттолкнула нас обратно.
– У нас еще остались лихтеры. – Лориан положил трость на колени, до белизны сжав на ней пальцы. – Но «Пустельги» не подойдут, слишком легкие.
Бэнкрофт, недолго поразмышляв, словно собираясь с духом перед неизбежностью, сказала:
– На базе СОО в Изелии есть старые «Соколы-два».
– Что еще за Изелия? – удивленно спросила Валка.
– Прибрежная деревня в ста милях к югу, – ответила Бэнкрофт. – Там, где Мерго впадает в море.
– Ее не разрушили? – нахмурился Александр.
Бэнкрофт щелкнула пальцами, и пара радистов отправилась узнавать ответ на вопрос принца.
– «Соколы-два»? – Аристид нахмурился не меньше. – Не думал, что они еще летают.
– Нам достается списанная техника легионов, – развела руками комендант. – Со своей задачей она справляется.
– Плазма или химические бомбы? – ухмыльнулся своей демонической улыбкой интус.
– Плазма, – ответила Бэнкрофт.
– Штаб Изелии на месте, – передал радист.
Все уставились на меня, а я, в свою очередь, обратился к бравому коммандеру, который, несмотря на болтающиеся ножки, развалился в кресле так, словно это был Соларианский трон.
– Выполняйте! – недолго думая, распорядился Лориан Аристид, приподнявшись и отчасти копируя манеру Отавии Корво.
Они прилетели с юга, принеся с собой огонь. Голубое пламя их дюз сверкало как молнии, делая их неотличимыми от грозовых туч. «Соколы» показались низко над долиной, фалангой, от побережья к тем участкам Ураганной стены, что были менее мили высотой.
Сьельсины ответили ракетами неизвестной конструкции. С помощью еще работающих приборов Лориана мы видели, как бледные воины прячутся под уступами и террасами, ищут укрытия под куполами, на узких улочках и под осадными башнями. К моему изумлению, навстречу бомбам поднялись рои нахуте, и множество плазменных снарядов разорвалось в воздухе, украсив небо над Дейрой фиолетовыми цветами, похожими на ярмарочные фейерверки.
Все молчали, лишь младшие офицеры координировали бомбардировку с аквилариями «Соколов». Ни у меня, ни у Валки, ни у Александра не находилось слов – мы могли лишь смотреть, как пылает город и как падают горящие «Соколы» на руины его прежнего величия.
Помню, как неподвижно, скорчившись и непривычно тихо сидел Аристид, озаренный красным сиянием консоли. Его можно было принять за статую, за бдительную глазастую горгулью, что украшали Обитель Дьявола и соборы старой Европы. Он не шевелился, не моргал, лишь опустил подбородок на колено, вжавшись в слишком большое и высокое кресло. Изредка отдавал команды и отвечал на новости.
Когда осела пыль и ветер разогнал дым, от Дейры остались одни развалины. Груды оплавленного камня и металла гнилыми зубами огрызались из Долины Нырков. Тут и там тлели искореженные осадные башни. Ничто не шевелилось.
С противоположной стороны Ураганной стены на космодроме остальные Бледные попрятались по своим кораблям, словно лес кинжалов усеявшим полосу, и выжидали. Мы нанесли им серьезный удар, но наша победа была эфемерна. Грозовые тучи подошли, и ветры, громы и молнии обрушились на нас. Ливень ударил в узкие окна Ураганной стены, и даже сквозь сталь и бетон этой громадной твердыни было слышно, как воет буря.
Главная битва была еще впереди.
Глава 79
Угрюмая ночь
Гроза бушевала, и враги, засев на другой стороне казавшейся бесконечной нейтральной полосы, не тревожили нас ни словами, ни выстрелами. Выживших после бойни в городе подлатали, я отдал свой побитый доспех инженерам Бэнкрофт в починку и отправился в соседнюю с командным центром офицерскую казарму, чтобы смыть пот и запах дыма.
На Беренике ночи были длинными, больше пятнадцати стандартных часов. От возвращения девяти легионов нас отделяло две. В безлунном мраке этой угрюмой ночи план по сепарации сил казался глупым, однако только он мог теперь нас спасти. Если бы эти легионы также выступили против врага в первом столкновении, думаю, мы потеряли бы и их.
Я многое бы отдал за способность видеть так, как видел на горе Тихого! Возможность узнать последствия каждого решения до того, как оно будет принято! Но я говорил уже много раз – я не пророк. Что бы загадочное Тихое ни изменило во мне, дара предвидения я так и не обрел.
