– Да видишь как…Я ведь не скрывал пред теми людьми, кто я и что я…Сразу поставил себя – князь, мол, новгородский…В общем, я к чему веду – если что, то меня знают, где искать…Не скроешься особенно…
Дива показалось, что еще миг – и ее точно хватит удар. Только все стало налаживаться с Рёриком и меж ними достигнут мир, который она старательно охраняла, аки зеницу ока, и вот на тебе. Малейшее пятнышко на ее имени и все пропало! А здесь не какая-то мелочь. Тут грозят покрыть позором весь их род! Залезть в казну так просто уже нельзя – ею ведает Арви. Хотя услышав все это, она, Дива, кажется, готова сама заплатить долги брата, лишь бы избавить себя от угрозы бесславия. После той заварухи с ее превысившими все пределы затратами в день русалий и праздник в честь будущего младенца, Рёрик повелел Арви ограничить княгиню в чрезмерном транжирстве, дабы «избежать недоразумений в дальнейшем». А здесь не скромный кошель с горсткой монет требуется…Как бы ни такой же самый ларь, что этот дурила Есений протратил на путешествия, обновки и шлюх!
– Баранья шапка на бараньей голове! – заорала Дива. – Кому ты задолжал?!
– Да какая разница? – вздохнул Есений. – Важно не то, кто они. А то, что свое они взыщут…
– Что это значит? Какие-то купцы? Или что? – пытала Дива. – Я спрашиваю, кто?! Кто они, отвечай! Да не молчи же! – закричала Дива, отвесив брату оплеуху.
– Разбойники…Я же ведь…– Есений не успел закончить мысль, как был прерван новыми воплями.
– Разбойники? У тебя, что, голова толокном набита?! Как ты мог связаться с ними?! Ты из благородной семьи, а они – висельники! Да они, небось, все в розыске! Ты хоть осознаешь, что тебя за одни лишь разговоры с этими людьми можно повесить вместе с ними?! Связи с этими лиходеями порочат тебя! И меня! Меня!
– Дива, я знаю, ты права в этом. Поэтому я и не хотел тебе говорить…Но раз уж так получилось, то…
– Кто они?! Какие-то бродяги? Лесные скоморохи, грабящие сельчан? Кто? Ну же? Да говори же!
– Боюсь, все серьезнее. Они…Ну, словом, это не простые лесные грабители…– сокрушенно раскрыл Есений. – А разбойники, которые весь почти Изборск в страхе держат. Сам Изяслав в свое время Емельяна опасался и не трогал. Так что здесь не получится так легко от них отмахнуться. Они ведь мне расправой угрожают. Говорят, не вернешь займа – убьем…
– Все! Довольно! Не желаю слушать! Пошел вон, тупица! И не трепли языком, где попало! Иначе я сама убью тебя! – Дива в ярости поволокла Есения из-за стола. – Поднимай свое седалище с моей лавки и вали! Вон!
Невозмутимо поправляя воротники, Есений раскрыл рот, чтобы не то возразить, не то поведать что-то еще. Но Дива упредила его.
– Ничего не хочу ничего слушать! Да у меня сейчас судороги сделаются, если ты не скиснешь отсюда! – ругалась Дива. – Вон! Пошел вон, недоумок! – Дива гнала Есения прочь, но ее мозг уже начинал лихорадочно продумывать, где можно добыть средств. Ее брата ничто не должно связывать с разбойниками. И никто не должен узнать об этом сраме! За это его могут казнить с ними купно! А уж с ней что станется после такого…Один Сварог ведает! В любом случае следует торопиться, дабы займодавцы не нагрянули сюда лично.
Есений неспешно и с достоинством сгреб в котомку остатки солонины и двинулся к выходу, вздохнув. С сестрой всегда было тяжело беседовать. Но сегодня она превзошла саму себя. Видимо, переняла некоторые повадки у своего супруга.
– Росу пойду-навещу, – молодецки хлопнув дверью, Есений отправился к другой своей сестрице.
Глава 61. Милости для Любавы
Пройдя несколько дворов, Есений с легкостью отыскал жилище Росы, которое ему описала Мирава во всех подробностях. Как есть – за высоким частоколом большая строгая изба, без наличников и петушков. Зато с широкой лестницей и теплыми ставнями.
Просунув руку сквозь жерди в заборе, Есений отпер калитку и зашел во двор. И тут же увидел Росу. Она заносила ведро с водой в дом. Есений нагнал ее, выхватил из ее рук ношу и занес в сени. А после, поправляя воротники, развернулся, дабы поприветствовать сестру.
– Пчелка моя! Роса! Будь здорова! Как ты? – Есений поцеловал Росу в лоб и обнял по-братски крепко.
Они не остались на улице, а сразу прошли в избу, которая, вопреки внешнему виду, внутри оказалась уютной и чистой. В печи бурлило жаркое, распространяя тонкий аромат крольчатины и овощей.
Раздевшись и отужинав, Есений похвалил Росу за порядок в доме. Расспросив сестру о ее новой жизни, о муже, о Велемире, он поведал о своих путешествиях, в конце рассказа посетовав на злоключения.
– Вот и сам не знаю, как теперь выкарабкиваться, – развел княжич руками под конец повествования.
– Как же ты так, Есь? Беда…– Роса покачала головой, сопереживая.
– Сам не знаю, навалилось все…– Есений стукнул в отчаянии кулаком по столу. – Если бы токмо предвидел наперед…Росик, выручи! Пропаду ведь! Больше не у кого просить мне поддержки! А-то я к Дивке сунулся, а она в крик! Словно я нарочно хотел, чтоб так все обернулось!
– Ничего не могу ти обещать. У меня таких сумм нет и в помине. Да и вообще у меня своего ничего нет, – тоскливо заключила Роса. – Спрошу Арви, быть может, он что-то придумает…
– Росик, котенок, помоги! Я в долгу не останусь! Упроси его как-нибудь! Мне большой бедой все это грозит! – Есений взял ладошки Росы в свои. – Я ведь руки скорее наложу на себя, чем сие претерплю…
– Есь, не надо так, прошу. Не рви сердце…– сердобольная Роса прослезилась. – Сегодня же с Арви потолкую…– слезы княжны уже капали на браную скатерку. Утерев рукавом грусть, Роса молвила по-сестрински с заботой, – ты на ночлег куда направишься? Здесь оставайся. У нас места много…
– Не радей, Росик. Я пойду в деревни. У меня там подруга есть, я ей и гостиниц приготовил как раз… Так что мне без надобности тута жительствовать, – успокоил княжич.
Когда Есений удалился, Роса оглядела горницу. Верно брат подметил: чисто, уютно, душистая трапеза приготовлена. Но не оттого это все проделано, что Роса любящая жена, стремящаяся порадовать своего мужа. А потому, что за работами печальные мысли рассеиваются скорее.
Поздним вечером вернулся тиун. По его лицу было заметно, что он в приподнятом настроении. Но это не радовало Росу. Обычно, когда дела у него шли, он был чересчур внимателен к ней и требовал внимания в ответ. Так что подобные вечера были отвратительны. Княжна с трудом переносила их. Но вспомнив Есения, который молил о помощи, и которому грозит растерзание, она вышла встречать мужа, даже пытаясь улыбаться.
– Добро пожаловать…Как прошел день? – Роса помогла Арви снять ферязь и забрала котомку из его рук. Обычно она делала то же самое, но только молча.
– Моя луноликая, – Арви притянул жену к себе и поцеловал ее в губы. Не оставалось сомнений: он точно в расположении. – День превосходный…
Роса едва удержалась, дабы не поморщиться. Но вовремя опомнилась. Улыбнулась, опустив ресницы, чтобы не глядеть на него. Прошло достаточно много времени со дня свадьбы. И ей стоило б привыкнуть к нежностям мужа, научиться переносить их равнодушно. Но все же каждый раз она чувствовала себя словно на заклании. И, конечно, сама не целовала Арви, увиливая под каким-либо предлогом.
