хочешь сказать, что это не ваша работа? Ты приехал помогать?!
— Я приехал помогать! — жёстко возразил Бриан, — Я ничего не знаю про подрубленную ось! Если бы я получил приказ атаковать, вы бы вообще из замка не выехали! Разве что, вывезли бы прочь ваши мёртвые тела! Но я не получал такого приказа! Клянусь Пречистой Девой Марией! Клянусь копьём святого Георгия — покровителя рыцарей!
— Но кто-то же подрубил в карете ось! И это случилось в вашем замке!
— Я расследую это дело! Клянусь!
— Я сам расследую это дело! — перебил Марциан, — Это нападение на крестоносцев, и я сам буду вести следствие!
— Твоё право! — подумав пару секунд, тряхнул головой Бриан, — Но я буду рядом! Пока будет следствие, я буду рядом! Говорят — я не утверждаю, что это правда! — но говорят, что крестоносцы мастера на провокации! Так что, я буду рядом!
— Твоё право… — проворчал в ответ Марциан, — Тогда… тогда мы возвращаемся! У меня будут вопросы! А твои люди пусть позаботятся, чтобы карету прикатили в замок и починили ей ось! И, да! дайте коней для девушек! Не пешком же им идти по вашей грязи!
— Это не наша грязь! — нахмурился Бриан, — Это Божье… А, ладно! Едем!
Ровно через пять минут мы были в замке. Ни на секунду не останавливаясь, Марциан проехал прямо к конюшне и спрыгнул на землю. Конюх выскочил из конюшни и бросился было к коням, но Марциан ловко перехватил его, одной рукой ухватил за волосы, а другой сунул кинжал к его боку:
— Признавайся!
— В чём?! — выпучил глаза конюх, — в чём признаваться, ваша милость?!
— Что ты сделал с каретой? Кто тебя подговорил? Тебя подкупили?.. Кто?! Сколько тебе заплатили, мерзавец?!
— Ваша милость! — бессильно трепыхнулся в стальных руках конюх, — Ваша милость! Неправда! Навет! Поклёп! Не виновен я!
— Признавайся, или я подвергну тебя пыткам! Ты даже не представляешь, как умеют пытать крестоносцы!
— Не вино… не виновен я, ваша милость!!!
И тут раздались тяжёлые шаги, сопровождающиеся женским воем. Брат Ульрих, всё ещё в доспехе, но без шлема, шёл в нашу сторону, небрежно, в одной руке, волоча за шкирку мальчишку, лет двенадцати, а за нам, по жёсткой брусчатке, подвывая, ползла на коленях женщина, пытаясь обнять железную ногу крестоносца. Бедняжка постоянно путалась в платье, падала, поднималась, опираясь на руки, но упорно ползла и ползла.
— Это щенок конюха… — пояснил Ульрих, подойдя ближе, и швыряя мальчишку наземь, — Сейчас этот мерзавец нам всё расскажет!
Конюх дёрнулся в руках Марциана, но, разумеется, вырваться ему не удалось. Ульрих же, ухватил одной рукой под нижней челюстью мальчишки и вздёрнул её вверх. Так, что ноги мальчишки оторвались от земли, а горлышко обнажилось и кожа на нём натянулась.
— Если ты не признаешься, твоему щенку конец! — пообещал Ульрих, доставая кинжал и приставляя к горлу мальчишки.
— Ваши милости!!! Не виноват!!! — взвыл конюх, — Господь свидетель! Не виноват!!!
— Врёшь! — равнодушно сказал Ульрих и слегка надавил кинжалом на горло. Потекла капля крови, — Тебе лучше признаться, негодяй!
Женщина, по всей видимости, мать ребёнка, доползла наконец до ноги Ульриха и обхватила её руками, пытаясь поцеловать. Крестоносец небрежно тряхнул ногой, и женщина отлетела в сторону. И снова поползла к рыцарю на коленях.
По всей видимости, мальчишка не мог вздохнуть. Потому что у него вдруг мелко затряслись ноги. Ещё полминуты промедления, и если даже Ульрих не зарежет парнишку, тот задохнётся!
— Говори! — встряхнул конюха Марциан, — Признавайся, мерзавец!
— Богом… всемогущим… простонал конюх, — Не вино…вен!
У конюха закатились глаза и он, похоже, потерял сознание.
— Похоже, не врёт… — задумчиво сказал Марциан, выпуская из рук осевшее тело и убирая кинжал.
— Похоже, так, — согласился Ульрих, небрежно бросая мальчишку на брусчатку.
— Значит… — брат Марциан круто развернулся, — Значит у меня вопросы к нашему дорогому сенешалю!!!
— А?! — попятился управитель замка, прибежавший на шум, — Ко мне?!
— К тебе, голубчик, к тебе! — согласился Марциан очень ласковым голосом, от которого поползли мурашки по коже, — Кто ещё вчера посетил замок, кроме нас? Ну?!
— Б-был один… т-торговец! — внезапно начал заикаться сенешаль, — Но вполне п-приличный человек! П-приехал поздно, без о-охраны… Говорит, от обоза о-отстал! П-просил ночлега… К-как не помочь ч-человеку в б-беде? И заповеди х-христианские того же т-требуют…
— И, торговец, конечно, заплатил? Малую толику?
— Н-не без того… — сознался управляющий, — Н-но совсем м-малую! И уехал ещё затемно! Т-тихий, скромный, п-приличный человек!
— И деньги ты, конечно, отдал хозяину? — скривил губы Марциан.
— Да! Да, я отдал!.. бы… Если бы не завертелся с текущими делами!
— И что у него был за товар?..
— Т-ткани… Большой воз с тканями!
— У тофговца, ковофый общался с Танкфедом, во вфемя туфнифа в честь бафона Гельмута, тофе был целый воз тканей! — вполголоса заметила Катерина, оказавшаяся рядом.
— Что с тобой?! — испугался я, — Ты говоришь… странно!
— Губу прикуфила, — созналась девушка, — Такая дуфацкая прифычка, губу куфать!
— Та-а-ак! — Марциан опять круто развернулся к конюху.
Конюх, похоже, пришёл в себя. Теперь они обнимались, проливая слёзы, все трое, конюх, его жена и ребёнок.
— Та-а-ак! А где стоял этот самый воз с тканями?!
— Вот тут и стоял, ваша милость! — конюх, дрожащей рукой, ткнул пальцем в нужном направлении, — Возле конюшни, рядом с каретой! А лошадь евойную я в конюшню завёл!
— И что он тебе говорил?! Этот торговец?!
— Ничего такого… Только сказал, что его кобыле лучше не овса дать, а пшеницы, — конюх растерянно переводил взгляд с одного крестоносца на другого, — А мне что? Разве жалко? Сей момент, говорю, сейчас сбегаю на кухню, да возьму пшеницы ведро. Для доброго человека не жалко! И сбегал, да.
— А торговец?
— А он меня подождал туточки. Молодец, говорит! Вот тебе, говорит, монетка за старание! Вот она, монетка-то…
— Получается, что в вашем замке… — сурово начал Марциан.
— Получается, — перебил его суровый, хотя чуть дребезжащий голос, и все невольно оглянулись.
Возле ступенек к донжону стоял барон Рудольф, прямой и суровый, опираясь на палку, в накинутом на плечи длиннополом шаубе, и ветер трепал его седые волосы. Сегодня он был одет не по-парадному, без золотых цепей и короны, но и без них выглядел настоящим хозяином.
— Получается, что господа крестоносцы знали, о преследующих их врагах?! — жёстко чеканил слова старик, — И тем не менее, воспользовались чужим гостеприимством? Воспользовались, не сказав об этом ни слова? Тем самым подвергнув чужой замок угрозе? А если бы этот лже-торговец поджёг замок?! Ведь мы не ждали опасности? Мы привечали мирных странников, а не воинствующих?! Как же так, господа крестоносцы?! Эх, вы! Постарайтесь на обратном пути обойти мой замок стороной!
Старик круто развернулся
