— Так и будете здесь стоять? — осведомилась хозяйка пансиона.
Грейс молча прошла за ней в крохотный кабинет, переделанный, наверное, из чулана. В нем хватило места только для маленького стола, древнего офисного стула да картотеки. Однако здесь царил образцовый порядок, даже ручки, степлер, ежедневник и телефон были выстроены, как солдаты на плацу.
— Вы работаете? — спросила хозяйка, усаживаясь за стол.
— Еще нет. — Грейс наконец сняла очки. — Я только приехала, но завтра собираюсь подыскать себе место.
Хозяйка закурила длинную тонкую сигарету, глядя сквозь дым на Грейс, которая не сводила глаз с колец, украшавших каждый палец больших, но удивительно изящных рук женщины.
— Не думаю, — фыркнула вдруг та. — Дорогая, все работающие девушки шлюхи, а вы не из тех, несмотря на дешевый парик. Никакого макияжа, обручальное кольцо. Сбежали от своего благоверного?
— Нет, — пробормотала Грейс.
— Он умер, да? Вы не разведены, иначе бы не носили кольцо. — Зеленые глаза скользнули по ее одежде. — Вещи слишком велики, наверное, вы похудели. Нет аппетита?
Она все поняла, с ужасом подумала Грейс и сразу успокоилась. За две минуты эта поразительная женщина с необыкновенной проницательностью сопоставила все мелочи, на которые другие не обратили бы внимания.
— Да, — честно призналась Грейс.
— Меня зовут Хармони, — сказала хозяйка, протягивая ей руку. — Хармони Джонсон. Знаете, эта фамилия встречается чаще, чем Смит, Браун или Джонс.
— Джулия Винн, — представилась в свою очередь Грейс.
— Плата семьдесят в неделю. Комнаты чистые. В своем доме я не терплю ни сборищ, ни наркотиков, ни шлюх. Ванную убираете сами, а в комнате, если хотите, порядок буду наводить я, но это еще десять баксов в неделю. Многие постояльцы делают это самостоятельно.
— Я буду убирать сама.
— Разрешается иметь в комнате плитку и кофеварку, но никакой готовки. Большинство завтракают со мной, остальное ваши проблемы.
— В комнате есть телефон?
— Все под контролем. Разве я похожа на идиотку?
— Нет. — Грейс чуть не засмеялась. Хармони Джонсон может выглядеть кем угодно, но только не идиоткой. — Вы не станете возражать, если я подключу собственную линию? Я работаю на компьютере, иногда пользуюсь модемом.
— За плату, конечно, — пожала широкими плечами Хармони.
— Когда я могу въехать?
— Как только внесете задаток и втащите свои вещи наверх.
— Объясни мне, как Грейс Сент-Джон сумела ускользнуть от тебя на целую неделю, черт возьми?
Перриш был раздосадован. Конрад никогда его не подводил, полиция Миннеаполиса тоже заявила, что арест преступницы — дело одного дня, а никому до сих пор не удалось ее найти. Какой-то жалкий эксперт по древним языкам оставила всех в дураках.
— На Грейс мне наплевать, — продолжал Сойер, — но бумаги я должен получить.
Лицо Конрада оставалось бесстрастным.
— Она ухитрилась закрыть счет, у нее есть деньги, — спокойно ответил он. — Полиция думает, что она проникла в компьютерную систему банка, хотя банковский аналитик не представляет, как такое могло случиться.
— Как — значения не имеет. Главное — ее найти, а ты этого не сделал.
«Чушь, — хладнокровно подумал Конрад. — Способ имеет значение, потому что, если он себя оправдал, им захотят воспользоваться еще раз. А поняв» как «, можно установить и» кто «.
— Она должна была идти по ночам, хотя, думаю, изменила расписание. Палионе видел у нее в О-Клэре сумку, по-видимому, с купленными вещами, и теперь мы не знаем, как она одета. — У него было и кое-что другое, только он не собирался обсуждать это с Перришем. — Женщина, по описанию похожая на Грейс, купила в О-Клэре рыжий парик.
— Рыжую легче найти.
— Если это не очередная уловка. — Конрад не сомневался, что рыжий парик призван был ввести их в заблуждение, и его восхищение Грейс Сент-Джон резко возросло. Добыча становилась все более интересной. — Она могла просто украсть другой парик, о чем продавец даже не узнал бы. Могла отрезать волосы, перекрасить их в другой цвет, чтобы изменить внешность.
— Проклятие, как же ты собираешься ее отыскать? — раздраженно бросил Сойер, потеряв терпение.
— После О-Клэра самым привлекательным для нее является Чикаго. В большом городе легче затеряться. Кроме того, ей нужно быть предусмотрительной, экономить деньги на случай нового бегства, поэтому она должна работать. Однако без номера карточки социального страхования можно устроиться только нелегально, значит, работа будет неквалифицированная, малооплачиваемая.
Информацию у людей на улицах купить нетрудно. Я ее найду.
— Надеюсь. — Перриш встал и подошел к окну, давая понять, что разговор окончен.
Конрад неслышно исчез.
Красивый сад, думал Сойер, любуясь розами. Снова потеплело. Бедняжка Грейс, наверное, измучилась от холода. Она выглядела такой аппетитной, ни одному мужчине не показалось бы, что он лежит на скелете. Какая-то удивительная привлекательность. Он всегда предпочитал холеных женщин, но малышка Грейс была чувственна, несмотря на лишний вес, но даже не сознавала этого.
Возможно, он прикажет сохранить ей жизнь. На время. Одного дня ему, вероятно, хватит, чтобы удовлетворить свой личный каприз.
Глава 8
Сняв передник, Грейс швырнула его в корзину. Шестой день она была мойщицей посуды и основным рабом в заведении Орила Гектора. Иногда ей казалось, что запах чеснока навечно пропитал ее кожу и волосы, окончательно лишив аппетита.
— Ты завтра придешь? — спросил Орил, протягивая Грейс тридцать долларов.
Никто из трех его работников не числился в ведомости, он платил им наличными каждый день, и если кто-нибудь утром не являлся на работу, Орил тут же брал другого — желающих хватало.
— Я приду.
Работа изнурительная, но за шесть дней Грейс получила сто восемьдесят долларов. Семьдесят она отдаст в конце недели Хармони, останется больше сотни, а расходы у нее минимальные: плата за проезд в автобусе, несколько маек, две пары джинсов меньшего размера, которые все равно оказались ей велики. Мытье посуды — тяжелое занятие.
Грейс положила три свернутые десятки в карман и достала из-под стола чемодан с компьютером. Хозяину она сказала, что ходит в вечернюю школу, и всех удовлетворило ее объяснение. Здесь никто не задавал лишних вопросов.
Выйдя через заднюю дверь в переулок, она глубоко вдохнула свежий воздух, не пахнущий чесноком, и привычно огляделась по сторонам. Одной рукой Грейс крепко сжимала чемодан, а другой нащупала нож под свитером.
Путь до следующей остановки занимал десять минут. Она вспомнила, как радовалась весне, идя по участку Марчинсонов… давно ли? Недели две назад? Три? Почти три. Двадцать седьмое апреля — последний день, когда она чувствовала себя счастливой. Грейс видела краски дня, но они не трогали ее сердца. Внутри у нее холодно, пусто, бесцветно.
