Книга Время мертвых - Александр Тамоников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
Пластмассовый корпус, рифление, какая-то несовременная угловатость. Похоже, эта штука неплохо вписалась в колонну — прибор был безнадежно разбит. Корпус треснул, передняя панель вдавлена, раскололись индикаторы. Внутри потек аккумулятор, схемы всмятку. Это как же им шарахнули? Кнопка включения западала.
Видимо, и у меня поехала крыша: убедившись, что рядом никого нет, я стал подносить прибор к экспонатам, давил и отпускал неработающую кнопку. Прибор наверняка вышел из строя — ничего не показывал. Корпус откровенно распадался. Я озадаченно разглядывал хрупкую штуковину. Имелось сомнение, что в природе найдется мастер, способный ее починить.
Я заново выслушивал рассказы Риты, Ларисы, Михаила, Сергея Борисовича. Никто не ушел, все сидели в музее. Новых фактов я не узнал — Якушин по телефону поведал ВСЕ. Охранники Сергея Борисовича обыскали задержанного, вытряхнули все, что можно было вытряхнуть. Паспорт гражданина Российской Федерации, водительские права на имя Рязанова Константина Сергеевича (документы подлинные), загранпаспорт с последней отметкой в государстве Словакия — судя по дате, он прибыл оттуда неделю назад. Сигареты, гигиенические салфетки, не очень чистый носовой платок, скомканная квитанция с автозаправки.
— Сергей Борисович, рекомендую усилить охрану территории и музея в частности, — посоветовал я, отведя его в сторону. — Свяжитесь с руководством ЧОПа, пусть пришлют дополнительных сотрудников. Что-то зреет, для этого не нужно быть экстрасенсом.
— Хорошо, Никита Андреевич. — Якушин вяло улыбнулся. — По правде сказать, я это уже сделал.
Задержанного допрашивали в служебном помещении крематория при запертых дверях, наглухо зашторенных окнах. Он сидел на табурете в дальнем углу помещения, где уровень пола уходил вниз. Он словно находился в оркестровой яме — музыкант, очнувшийся после хмельного сна, потерявший коллег по цеху. Он растерянно озирался, затравленно бегали глаза, запавшие в глазницы. Он словно забыл, кто он такой, и теперь усиленно старался вспомнить. Сумрачные тени скользили по сморщенному лбу. Руки его были скованы наручниками.
Он сделал попытку встать.
— Сидеть, — буркнул охранник из сумрака. Задержанный обернулся, стал искать лицо говорящего. Попытка подняться все равно бы не удалась. Он был вял и малоподвижен. Наши с Вадиком физические усилия тоже не пропали даром, но тут он сам виноват, незачем было сопротивляться. На него еще что-то действовало, полагаю, это было энергетическое давление, его оказывал кто-то из присутствующих (не будем показывать пальцем). Сверху вниз смотрели несколько человек, и я имел честь оказаться в их компании. Якушин удалился в сумрак, предоставляя нам с Варварой полный карт-бланш. Увы, на роль следователя НКВД из старых добрых 30-х годов я не тянул.
— Еще раз здравствуйте, Константин Сергеевич, — без выражения сказал я. — Первый вопрос: это ваши настоящие имя и отчество? Вы на самом деле носите фамилию Рязанов?
— Да… — Фигурант всматривался в темноту слезящимися глазами. — С кем я говорю? По какому праву меня задержали?
— Вы не помните, Константин Сергеевич? Вы пытались поджечь музей, ударили сотрудницу, потом оказали сопротивление представителю власти и его помощнику. Это достаточные основания для задержания?
Он всматривался, моргал, облизывал пересохшие губы. Потом с трудом выдавил:
— Мы не в полиции… Где мы?
— Вы в крематории, Константин Сергеевич.
Прозвучало не очень жизнеутверждающе. Фигурант как-то съежился, задергал конечностями, скривился от боли, когда браслеты впились в кожу.
Мы ходили по грани. Временное попустительство Кривицкого — это ничто. Работники крематория не могли никого арестовывать и удерживать. Если этот факт всплывет, никакой Кривицкий не поможет, а у Якушина слишком много недоброжелателей, чтобы раздуть костер. Но случай был исключительным — я понимал это подспудно, какими-то импульсами подсознания.
— Вы не имеете права меня задерживать… Что вы собираетесь делать?
— Хотите отправиться в полицию, Константин Сергеевич? Мне что-то подсказывает, что вы знакомы с их методами получения информации. Предлагаю поговорить здесь. На кого вы работаете? Что и почему вы хотели уничтожить в музее? Мы охотно допускаем, что у вас не было намерений поджечь весь музей — вас интересовал конкретный предмет. Какой? Почему? Будете говорить? Еще раз напоминаю: в полиции, с которой мы имеем устойчивые связи, с вами церемониться не будут.
— Я не совершал ничего противоправного… Вы не имеете права… — Его голос скрипел, как несмазанная телега.
— Да, вы не успели. Вам не дали это сделать. Напомнить, как все происходило?
— Судите по делишкам его, — хмыкнула за спиной Варвара.
Он насторожился, услышав женский голос. Но разума и ясного понимания в глазах не прибавилось. Глаза визави затянула муть, мышцы лица сводила судорога. Он не собирался откровенничать.
Варвара вдруг прерывисто задышала в ухо и потянула меня за рукав. Я с недовольством отдернул руку, но она опять потянула. Пришлось подчиниться — не устраивать же здесь «семейную» разборку. Очевидно, Якушину она тоже подала знак — он на цыпочках отправился за нами. Мы вышли в коридор, где работало освещение, а в конце переминался с ноги на ногу сотрудник ЧОПа.
— Сергей Борисович, Никита, неужели вы не видите, что этот парень под серьезным внушением? — горячо зашептала Варвара. — Зомбанутый он, может, и не тотально, потому что может изображать адекватность, но по некоторым вопросам — наверняка… Он ничего не скажет, это бесполезно, даже если его в камеру пыток отведут. Не спорьте со мной, я это вижу, я разбираюсь в подобных вещах.
— Никто не собирается спорить, Варюша, — вздохнул Якушин. — Я тоже вижу, что Рязанов под колпаком и выполняет чужую волю. Он не сам по себе, за ним наблюдают. Двое господ, которых Никита Андреевич вольным образом окрестил Тарапунькой и Штепселем, осуществляют надзор за ним, и он их, безусловно, знает. Думаете, почему они приехали к нему сегодня ночью? Он должен был закончить свое дело и предоставить им отчет.
— Как-то сложно, — пробормотал я. — Прошу простить мой пытливый ум идиота, но мы можем что-то сделать, по возможности не сильно выходя за рамки действующего законодательства? На каждое действие имеется противодействие. Если кто-то обработал этого уважаемого господина, значит, можно попытаться снять внушение?
— Я не смогу, — решительно покачала головой Варвара. — Как говорится, я не волшебница, а только учусь. Это должен делать серьезный специалист, причем делать деликатно, поэтапно, чтобы не повредить человеческую психику. Рязанов — не демон из «нижнего мира», он не злодей, не какой-то беспринципный урод, просто кто-то слепил из него послушного исполнителя.
— Почему именно он? — спросил я.
— Это зависит от личных качеств, — подсказал Якушин. — От умения выполнять взятые на себя обязательства, от интеллекта с эрудицией, от пробивных способностей, от его навыков и места работы, в конце концов. Возможно, это связано с деталями биографии. Профессиональные навыки останутся при нем, невзирая на то что в его черепе поковырялись. Он может быть бывшим или действующим правоохранителем, работником спецслужбы, вашим коллегой, Никита Андреевич… Минуточку, господа…
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Время мертвых - Александр Тамоников», после закрытия браузера.