Книга Слушай Луну - Майкл Морпурго
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
(Выходя из дома, я заметил дядю Билли, который не покладая рук трудился на своей любимой лодке, и он радостно помахал мне рукой. Он что-то пел. Он явно пребывает в хорошем расположении духа.
И это всецело благодаря неусыпной заботе и попечениям миссис Уиткрофт.)
Сегодня утром, говорят, Люси Потеряшка впервые отважилась выйти из дома с тех пор, как ее нашли, и это свидетельствует о значительном прогрессе. Я вновь подчеркнул в разговоре с миссис Уиткрофт, сколь важно, по моему мнению, теперь побуждать Люси выходить из дому как можно чаще, чтобы это по возможности вошло у нее в привычку. Я сказал, что прогулки помогут ей окрепнуть физически и улучшат ее аппетит, а окружающая природа сделает ее счастливее, что, безусловно, справедливо для любого из нас – таково мое твердое убеждение. Миссис Уиткрофт снова повторила мне, что ей не хочется принуждать девочку что-то делать, что Люси лишь молча отворачивается от нее, если она пытается. Но она заверила меня, что продолжит и дальше ее уговаривать. Чаще бывать на свежем воздухе, чаще гулять, чаще кормить кур – вот лучшее лекарство для девочки, сказал я ей.
Распрощавшись с миссис Уиткрофт, я столкнулся на причале с Альфи, который возвращался домой из школы, и воспользовался этой возможностью, чтобы похвалить его за его старания помочь Люси, а заодно и попытался донести и до него тоже, как важно, чтобы он продолжал выводить Люси из дома при каждом удобном случае. Он обещал, что постарается. Славный парнишка. Они все славные люди, все их семейство. А самая славная – миссис Уиткрофт. Она замечательная женщина, сильная и красивая, но в то же время грозная, решительная, прямолинейная, порой даже безжалостная – в некотором отношении схожая с миссис Картрайт. Обе они, надо сказать, не из тех, кому стоит перечить. Глядя на таких женщин, я радуюсь, что живу холостяком, и исполняюсь новой решимости до конца моих дней таковым оставаться.
Хотя не могу не признать, что порой испытываю укол зависти к Джиму. Какой бы грозной ни была его жена, она при всем при этом чрезвычайно привлекательная и приятная женщина и наверняка превосходная спутница жизни. Такой мужчина, как Джим Уиткрофт, заслуживает такой женщины. Пожалуй, нет на наших островах человека, который пользовался бы лучшей репутацией, чем он, хотя многие его товарищи-рыбаки говорили мне, что у него куда лучше получается выращивать картофель и цветы, чем ловить рыбу. Впрочем, я открыл для себя, что рыбаки склонны довольно критически относиться к мастерству друг друга, иной раз даже несправедливо.
На пути обратно на Сент-Мэрис под сгущающимися грозовыми облаками мысли мои обратились к бедняге Джеку Броуди, чья нога – вернее, то, что от нее осталось, – упорно не желает заживать, причиняет ему невыносимую боль и, боюсь, будет причинять всегда, сколько я ни стараюсь облегчить его страдания. Речь его по-прежнему нечленораздельна. Я по его глазам вижу, что он желает лишь положить всему этому конец, что каждый миг каждого дня для него мучителен, что он стыдится своего состояния и покончил бы с собой, если бы мог. А ведь он совсем еще мальчик. Его бедственное положение наводит на мысли о тысячах искалеченных в боях молодых мужчин, влачащих столь же тягостное существование во всех уголках нашей страны, и о тысячах других таких же мужчин, кому еще суждено пополнить их ряды, прежде чем закончится эта чудовищная война.
Я стоял на носу лодки и дышал полной грудью, надеясь, что соленый морской воздух снимет тяжесть с моего сердца. Но тщетно я ждал облегчения. Глядя на волнующееся серое море, я мог думать лишь о наших героических кораблях там, вдали за горизонтом, и о немецких подлодках, рыщущих в глубине, и о чудовищных потерях, которые они нам нанесли. Мысли об этих бедных утонувших мальчиках, об их безутешных матерях и о Джеке Броуди, обреченном до конца своих дней жить в теле калеки и испытывать мучительную боль, разбередили мне душу до невозможности. Но Люси Потеряшка дает мне искру надежды, как и многим другим на наших островах.
В последнее время Люси частенько стояла на кухне, глядя в окно. Она полюбила там дожидаться, когда Альфи вернется из школы. Девочка топталась перед дверью, снедаемая желанием – так казалось Мэри – выйти на улицу, но все не решалась сделать это одна. Как ни уговаривала ее Мэри, Люси ни разу не отважилась ступить за порог, кроме как в сопровождении Альфи. Ухаживать вместе с ним за курами, кормить их и собирать яйца по утрам и вечерам теперь стало смыслом каждого ее дня.
С утра она первым делом слушала на граммофоне своего любимого Моцарта, потом вместе с Альфи шла открывать курятники, а по вечерам, перед сном, помогала ему закрыть их. Он не успевал еще даже собраться, как она уже ждала его у задней двери, глядя, как он надевает кепку.
– Ну, Люси, идем? – говорил Альфи, встряхивая ведро с зерном. Он видел, что девочка едва сдерживает беспокойство каждый раз, переступая через порог, и в то же время ей не терпится выйти наружу. Она выходила на улицу следом за Альфи, похожая на перепуганного олененка, и всю дорогу до курятника боязливо озиралась по сторонам, стараясь держаться к нему поближе, а иной раз цепляясь за его локоть. Альфи как умел уговаривал ее понести вместо него ведро с зерном или открыть дверцу курятника, но она каждый раз сжималась в комочек и смотрела на него испуганными глазами, нервно кусая костяшки пальцев и судорожно прижимая к себе плюшевого мишку, по обыкновению закутанная в одеяло.
Прошло немало дней, прежде чем Альфи удалось убедить ее подойти поближе к курятнику, когда он открывал его, бросить курам пригоршню зерна, принести им воды или собрать яйца. Он видел, что больше всего она боялась кормить кур. Они с квохтаньем бросались к ней под ноги и принимались наперебой клевать зерно, и в такие моменты Люси всегда крепко вцеплялась в его руку или пряталась за спину. А вот собирать яйца она очень полюбила, но только так, чтобы куры в это время находились от нее на достаточном расстоянии и были заняты едой. Каждое яйцо, которое она подбирала, было для нее чем-то вроде маленького чуда. Она прижимала его к щеке, наслаждаясь его теплом.
Потом, за завтраком, Мэри позволяла Люси самой выбрать себе яйцо по вкусу, затем девочка самостоятельно варила его, намазывала маслом хлеб, нарезала его на тонкие кусочки и макала их в желток. Яйца сделались для нее настоящим лакомством, и это было только начало выздоровления. Она по-прежнему не улыбалась и не говорила, но Мэри уже не тревожилась так сильно, потому что теперь аппетит у Люси был почти такой же хороший, как и у Альфи. А через неделю-другую она вовсе перестала бояться кормить кур. Теперь девочка готова была полностью взять на себя заботу о курах – но только обязательно в компании Альфи.
Между тем Альфи начинал испытывать к ней нежность, какой никогда ни к кому прежде не испытывал. Да, она не могла говорить, и все же он ощущал, что они каким-то необъяснимым образом тонко чувствуют друг друга, что им легко вместе, что их связывает какое-то взаимное доверие. Однажды вечером их молчаливая дружба получила неожиданное подкрепление. Люси сидела в кухне у окна и смотрела на темнеющее небо, тихонько мурлыча под граммофон, как вдруг вскочила, подошла к нему и взяла за руку. Мэри с Джимом были поражены не меньше самого Альфи. Люси настойчиво потянула его, побуждая встать. Он двинулся за ней следом в залитый луной сад. Со стороны Зеленой бухты доносился сонный плеск волн. В окошке хижины дяди Билли горел огонь. На улице не было ни ветерка. До них донеслось пение.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Слушай Луну - Майкл Морпурго», после закрытия браузера.