– Раб не имеет права спать, когда ему вздумается, – проговорил Халид, силясь заглушить боль в сердце, порожденную ее взглядом. – Раб должен быть каждую минуту к услугам своего господина.
– Каждую минуту? Халид зловеще улыбнулся.
– Тысяча извинений, мой господин, – выпалила Хедер. – Я всегда ваша послушная раба.
– Ты прощена, – довольно кивнул Халид.
Проигнорировав сердитый взгляд девушки, принц подошел к ее дорожному сундуку, откинул крышку и стал рыться в вещах. Выбрав темно-зеленое платье, он швырнул его на кровать.
– Ты испачкалась, пока убиралась, – сказал принц. – Переоденься.
– Какая разница, грязная я или чистая? От новой работы я все равно запачкаюсь, – отозвалась Хедер. – Я испорчу еще одно платье, и граф будет очень недоволен, когда узнает, что ему придется покупать мне новый гардероб.
Халид приподнял бровь.
– Ты больше никогда не увидишь графа, так что можешь не страшиться его неудовольствия. И запомни, что раб никогда не оспаривает мнение своего господина.
Принц и девушка обменялись молчаливыми взглядами.
– И?.. – Хедер приподняла медную бровь совершенной формы.
– Что – и? – Халид прекрасно понимал, о чем идет речь, но хотел специально подразнить ее.
– Вы дадите мне возможность переодеться?
– Я уже говорил тебе, что раб не имеет права на уединение.
Какой смысл спорить с животным? Повернувшись к нему спиной, Хедер развязала пояс юбки, которая тут же упала к ее ногам. Стянув через голову блузку, она отбросила ее в сторону.
Халид с наслаждением рассматривал ее нежную спину, просвечивавшую сквозь тонкую сорочку. Затем его взгляд скользнул вниз по ее стройным ногам. Даже ступни у Хедер были весьма изящной формы.
Она потянулась за чистым платьем, лежавшим на кровати, и Халид не удержался от одобрительной улыбки при виде ее соблазнительно очерченных ягодиц.
Принца охватило неистовое желание. Никогда в жизни он не встречал такую женщину. Ему захотелось немедленно взять ее и сделать своей.
Одевшись, Хедер повернулась лицом к принцу и замерла, зачарованная его пронзительным синим взглядом. В нем явственно читалась страсть. И еще что-то, что Хедер не могла распознать. Неопытность мешала ей разглядеть зарождающуюся любовь.
Халид поднял руку, словно хотел провести ладонью по щеке девушки, и этот жест смутил и напугал Хедер. Принц понимал, что, если только он дотронется до нее, если хотя бы один раз займется с ней любовью, он уже никогда не сможет отпустить ее. Халид резко опустил руку и отвернулся.
– Абдул, – крикнул он и, когда его верный слуга вошел в комнату, приказал: – Проводи мою рабыню куда следует. Она будет готовить мне ужин.
– Я не умею, – сказала Хедер.
– Научишься, – отрезал Халид и, повернувшись к Абдулу, добавил: – Ей никто не должен помогать.
– Я не смогу научиться, если повар не будет объяснять мне, как именно надо готовить, – огрызнулась Хедер.
– Сообразишь сама, – ответил Халид. – Даже такой простой турок, как я, в состоянии приготовить еду.
– Вы пожалеете об этом, – бросила Хедер через плечо, выходя следом за Абдулом.
Спустя некоторое время Халид удобно устроился на подушках возле стола в ожидании ужина. Вспотевшая и грязная после своих мучений у огня, Хедер вошла с подносом в руках. За ней следовал Абдул.
Хедер поставила поднос перед принцем, который скривился при одном только взгляде на то, что там находилось. Его ужин состоял из обуглившихся кусочков баранины, водянистого риса и плавающих в уксусе артишоков.
Не отдавая себе отчета в том, что натворила, Хедер во все глаза смотрела на принца. Она привыкла гордиться своими достижениями и очень надеялась, что чудовище оценит ее первый опыт приготовления пищи.
Подавив отвращение, Халид постарался убедить себя в том, что внешний вид обманчив. Тошнотворная на вид пища может оказаться великолепной на вкус. Во всяком случае, она вполне может быть съедобной. Он заставил себя съесть кусочек баранины. Несмотря на то, что снаружи кусок мяса почти почернел, внутри он оказался совершенно сырым.
Прожевав и проглотив кусок, Халид отодвинул тарелку в сторону:
– Этот баран еще дышит.
Оскорбленная девушка не произнесла ни слова, но губы ее сжались в тонкую ниточку.
– Недоварено, – сказал Халид, попробовав рис. – О такое можно зуб сломать.
Хедер по-прежнему молчала, хотя все внутри у нее клокотало от гнева.
Халид взглянул на артишоки. Как вообще можно испортить артишок? – подумал он, решив пощадить гордость девушки.
Отбросив сомнения, принц откусил кусочек артишока... и тут же вытаращил глаза, почувствовав во рту невыносимо обжигающий вкус уксуса. Он бросил артишок на тарелку и выплюнул остатки. Прокашлявшись, Халид сделал большой глоток розовой воды, с трудом подавив желание вытереть рот изнутри салфеткой.
– Ты хочешь меня отравить?! – воскликнул он.
– Конечно, нет, хотя идея мне нравится. – Закипающий гнев девушки превратился в клокочущую ярость. – Я же говорила, что не умею готовить, но вы не поверили и...
– В первый раз в жизни ты сказала правду, – перебил ее Халид. – Но, хотя твою честность я оценил, о твоем кулинарном таланте я даже говорить не хочу.
– Да вы...
– Возможно, твои таланты лежат в другой области. – Бросив взгляд на кровать, он добавил: – Проверим?
Хедер захлопнула рот.
– Я знал, что ты будешь умницей. Впредь тебе не придется готовить еду, но ты будешь прислуживать мне за столом. – Переведя взгляд на Абдула, он спросил: – Что едят воины?
– Кускус с лепешками.
– Звучит заманчиво. – Халид встал и направился к выходу. – А ты пока можешь заняться своими делами, – милостиво проговорил он, обращаясь к Хедер и наблюдая за тем, как покраснело ее лицо от удивления и смущения. – Разумеется, вечером ты будешь прислуживать мне и моему гостю за столом.
– Р-разумеется, – прошипела Хедер.
Халид вышел из шатра следом за своим воином.
Несмотря на то что принц неоднократно объяснял ей, что место раба на полу, Хедер уселась на кровать. Господи, до чего же она ненавидела его! Будь она немного поумнее, она бы давно уже отравила это животное. С другой стороны, правда, для него это будет слишком легкая смерть. Лучше уж придумать способ покровожаднее.
Врунья, обругала себя Хедер. Несмотря на ненависть, она прекрасно понимала, что никогда не сможет причинить ему вреда. По какой-то непонятной причине в его присутствии она чувствовала себя живой как никогда. Халид не убил и не изнасиловал ее. Более того, он даже пальцем до нее не дотронулся. Может так случиться, что этот достойный страха и восхищения воин, Меч Аллаха, прячет нежное сердце?..
