К тому времени Уилл снова стал искать романы на стороне. Джуд уже стукнуло пятьдесят, и он явно потерял к ней интерес, предпочитая в открытую заигрывать с официанточками во время их с Джуд якобы романтических ужинов.
– Ой, Джуд, – рассмеялся он, когда она решила наконец ему все высказать. – Мне просто нравятся смазливые личики – я всего лишь ими любуюсь.
Но это, естественно, было не так. Он не только любовался, но и действовал соответственно. И Джуд это чувствовала. Она все время обнюхивала его и частенько не могла уснуть, боясь, что он в любой день ее бросит. Джуд пыталась сохранять самообладание, все время внушая себе, что у него просто кризис среднего возраста и он эту пору потихоньку переживет. Но однажды, когда она застукала Уилла за тем, что тот откровенно обжимал на вечеринке одну из ее подружек, разразился ужасный скандал, и Уилл сложил свои манатки.
После этого между ними наступило полное молчание, даже при том, что Джуд первая решила сделать шаг навстречу. Его телефон сразу переключался в режим голосовой почты, и сам он никогда не перезванивал. Как не отвечал ни на ее электронные послания, ни на обычные письма. Так что постепенно ее попытки с ним связаться сошли на нет.
Однако в 2003 году, прочитав в Кембриджском бюллетене некролог ее отца, Уилл все же позвонил Джуд. Она, конечно, сразу узнала его голос, вот только интонации его были совсем чужими. С предельной вежливостью Уилл выразил ей свои соболезнования, но больше ни о чем не было произнесено ни слова. «Что ж, спасибо, что побеспокоился», – подумала она тогда. Ситуация для общения показалась ей тогда ужасно неловкой, а в дальнейшем между ними не было уже больше никаких контактов.
До нынешней поры. На этот раз Уилл назвал ее «моя прекрасная леди», как в старые добрые времена, и стал с нею любезничать. И Джуд сразу сделалось лучше на душе, она почувствовала себя моложе. Однако, сообщая Эмме о том, что после стольких лет снова хочет увидеться с Уиллом, Джуд сразу поняла, что нашла себе не того слушателя. Эми сидела перед ней с бледным оцепеневшим лицом, будто ее только что вывернуло прямо на стол.
«Как в тот день, когда я велела ей уйти», – подумала Джуд.
Все было совсем иначе, когда Уилл только появился в их доме на Говард-стрит. Эмме еще было тринадцать. «Тогда он явно ей понравился. Она души в нем не чаяла – в точности как я».
Когда Джуд познакомилась с Уиллом в Кембридже, он показался ей совершенно особенным человеком. Юношей, рожденным для успеха. И как уже позднее шутила Джуд, разговаривая с подружками, эта уникальная способность Уилла буквально сочилась у него из всех пор, так что, лизнув ему кожу, легко можно было ощутить ее на вкус.
Она тут же вспомнила, как однажды сказала это своей коллеге в конторе и как у той аж лицо передернуло от отвращения.
– Это просто омерзительно. Ты ему что, раба-прислужница?
Сама Эрика, старший клерк адвокатской конторы «Бауэн энд Бейли Солиситорс», прислужницей не была. Она была феминисткой. Об этом явственно гласила табличка на ее рабочем столе: «Сексизм – социальный недуг», и эта особа никогда не упускала возможности провозгласить свои взгляды. Подчиненные у нее – с длинными волосами и нелепыми, явно уже подержанными костюмчиками в тонкую полоску – как будто совершенно нормально к этому относились, но за глаза называли Эрику «мужланкой» и «лесбой». Та наверняка об этом знала, как знала, пожалуй, обо всем на свете – но не обращала внимания. Возможно, она просто считала это вполне справедливой платой за свое руководящее место.
Джуд со смехом отмахнулась от колкости с «прислужницей» и сделала вид, будто целиком погрузилась в работу, однако молоденькая Барбара Уолкер, младший секретарь в их конторе, так просто это не оставила: ей захотелось услышать обо всем поподробнее.
Весь этот разговор с Эммой о Говард-стрит разбередил у Джуд давние воспоминания, и она подумала: а где сейчас эта Барбара? Некогда она была ближайшей подружкой Джуд. Она сразу живо представила Барбару: раздражающе хорошенькую девчонку, но совершенно отчаявшуюся в деньгах. Та переехала на Говард-стрит («Если точнее, в комнату на средней площадке») в 1984 году. Джуд рассчитывала, что это поможет ей вовремя отдавать деньги за жилье, однако она все равно продолжала задалживать плату, и хозяин по-прежнему регулярно к ним наведывался.
Звали того типа Аль Соэмс, припомнила Джуд. Недавний школьник, что имел привычку заявляться без приглашения и усаживаться как у себя дома в кухне. Пытаясь их обворожить, он подолгу разливался обо всех именитых особах, которых только знал, и обо всех светских вечеринках, на которых сумел побывать. Когда Джуд только вселилась в его дом, на нее это производило впечатление, но потом она начала подозревать, что парень изрядно смахивает на Уолтера Митти[10]. А Барбара в его присутствии вообще становилась очень нервной. Впрочем, Уиллу этот Соэмс нравился: говорил, тот приятный собеседник.
Джуд лизнула палец и потыкала в тарелку, собирая крошки.
Бедняжка Барбара съехала от нее довольно быстро – и года не прошло. Джуд этот факт, конечно, огорчил, поскольку теперь ей требовалось каждый месяц где-то изыскивать больше денег на жилье, но Уилл был тому ужасно рад.
– Как же чудесно быть с тобой вдвоем без этой куклы-Барбары, что вечно ошивается рядом и строит мне глазки, – сказал он тогда.
Сама она ничего такого не замечала, однако Барбара по-любому уже отселилась, и Джуд очень надеялась, что Уилл теперь сочтет, что нашел наконец свою половину – и в интеллектуальном, и в интимном отношении – и наконец решит зажить семейной жизнью. В университете их роман длился всего три недели – но теперь-то все будет иначе! В тот раз в очереди за его благосклонностью было еще множество девиц, и все с превеликим нетерпением ждали своего часа. Однажды поздним утром в пятницу, когда Джуд продула лекцию, чтобы заглянуть к Уиллу, она застала его за обихаживанием уже новой подружки.
Все это у нее в памяти теперь изрядно смазалось. Как и то возмездие, что она устроила новой девушке Уилла: на следующий день Джуд проникла к той в комнату и перепачкала постель собачьим дерьмом. Уж чего-чего, а этого добра у людей хоть отбавляй! Впрочем, девица никому претензий не предъявляла – Джуд решила, что та просто отнесла постельное белье в прачечную. Уилл же этого так и не узнал. По крайней мере, ни разу об этом не обмолвился и, когда они, случайно столкнувшись на Королевском параде, пошли вместе выпить кофе, держался с ней очень даже дружески. Когда же Джуд закончила Кембридж, Уилл из ее жизни испарился уже совсем.
А она тогда встретила другого. «Полнейшего мерзавца», как теперь всегда именовала его Джуд. Звали его на самом деле Чарли – вплоть до того момента, как он бросил ее с Эммой, и Джуд вынуждена была вернуться с новорожденным младенцем домой к родителям, чтобы те могли вволю терзать ее своими укорами.
