– Ладно, можно добраться до продуктового этажа и купить хот-доги, бекон, хлеб и…
– Сара, нам не нужно все это барахло. – Он глядел на спальный мешок и буквально фыркнул от отвращения. – У нас мало денег, так что я скажу вам, на что не нужно тратить баксы.
– Ах вот как? Замечательно! – И она закатила глаза.
– Я прекрасно вижу в темноте – фонарики нам ни к чему. Бактерицидный лейкопластырь в аптечке тоже на фиг не нужен. И я лучше буду есть собственное дерьмо, чем прикоснусь к этим обезвоженным говяжьим стейкам.
– Фи, какой вы грубый, – фыркнула она. – А обо мне вы забыли? Я не вижу в темноте и не умею охотиться ради пропитания. И мне хотелось бы, чтобы ночью мне было тепло.
– Почему бы вам не поручить это мне? – с вожделением спросил он.
– Почему бы вам не трахнуть самого себя?
Дерик скис.
– Ах, Сара, но ведь я обязан опекать вас. Вам не понадобится вся эта ерунда.
– Ну… – Она еще кое-что вычеркнула из списка. – Знаете, я ценю, что вы свернули свой план «Убить Сару», правда ценю. Но если мне придется проехать через всю страну с незнакомцем, который одержим манией убийства, вы не ослышались, я сказала «одержим манией» убийства, не раздувайтесь, как кобра, и не злитесь, – значит, я должна сама о себе позаботиться. Что я и делала всю жизнь. Если вы не возражаете. – «И даже если ты возражаешь, жеребчик», – мысленно добавила она.
– Речуга была что надо, – отметил он с восхищением.
– Да замолчите же вы. И возьмите эту прыскалку от комаров.
– Ой! Вы ведь не собираетесь этим прыскаться, а?
– Нет, я собираюсь подслащивать этим кофе. Берите, и все тут, – потребовала она, уже выбившись из сил.
Какой долгий день. Какой жутко долгий день!
– Вам нужны кристаллическая соль и свежий молотый перец? И ванильные палочки? – воскликнул Дерик. – А я решил, что мы с этим покончили!
– Покончили, но от некоторых вещей я не собираюсь отказываться. Кажется, до сих пор я вела себя очень хорошо, да? Вы перевернули всю мою жизнь, но я молчала. Рассматривайте это как возможность внести в нашу жизнь что-то домашнее, пока мы будем в дороге.
– Я рассматриваю это как совершенно напрасную трату денег и места.
– Да, человек с ограниченным воображением, – согласилась она, – и неумением стряпать вполне может иметь такое мнение.
Он понюхал банку с ванильными стручками и бросил ее в тележку.
– К вашему сведению, солнышко, я прекрасно готовлю, но в походе все это вовсе не нужно. Не говоря уже о том, что пряности из Мексики, а не с Мадагаскара, так что вас к тому же еще и обули.
– Скажите это после того, как попробуете мое какао, приготовленное на костре.
– Конечно, скажу. И сколько у нас осталось денег?
– Хватит, чтобы купить яйца, – бросила она, направляясь в молочный отдел. – Будьте хорошим мальчиком и сбегайте за сыром, ладно?
– Я делаю вид, что вы этого не говорили, – заявил он, скрещивая руки на груди.
– Вы просто обезумели, потому что мы пропустили полки с сухим кормом.
– Сара, ради бога… если вы не перестанете отпускать ваши дурацкие шутки и сию же минуту не прекратите… – Он пошел за ней, буквально ломая руки, и она скрыла улыбку.
Приятно одержать верх – пусть даже ненадолго.
Ехать через всю страну и ночевать под открытым небом с оборотнем… да, вот это приключение.
Часть втораяФЕЯ И ОБОРОТЕНЬ
16
– Значит, вы хотите остановиться?
– Не возражаю.
– Я не спрашиваю, возражаете ли вы. Я спросила…
– Поскольку я сижу рядом с вами, – сказал он, стараясь не огрызаться, – я типа должен поддерживать разговор. Слушайте, я ведь могу всю ночь. Вести, – добавил он, когда она покраснела, – я могу вести машину всю ночь. Если хотите, устройтесь сзади, ложитесь спать.
– Но мы купили все, что нужно для лагеря.
– Мы? Это вы все купили.
– Ну да. А сейчас, – она бросила взгляд на часы, – половина девятого. Мы можем остановиться и немного поспать.
– И сделать себе бутерброды?
– Что? – воскликнула она. – Мы же только что истратили двадцать баксов в «Макдоналдсе»!
– О, бигмаки, – насмешливо проговорил он. – Они больше похожи на закуску, чем на нормальную еду.
– Неужели? – ледяным тоном переспросила она. – Если мне не изменяет память, кто-то требовал остановиться, чтобы получить какую-то ерунду в «Хеппи мил».
– Это для детеныша моего друга. – Он пытался не подвывать. – Во всяком случае, я не виноват. Эта штука не насыщает. Через полчаса…
– Прошло двадцать минут.
– …снова хочется есть.
Сара хлопнула себя по лбу – смотреть на это было больно: на коже осталась красная отметина. Он едва удержался, чтобы не поцеловать эту отметину.
– Ладно, ладно. Итак, мы останавливаемся, едим и ложимся спать. Ненадолго. Все же мы уже не в Калифорнии. Я хочу сказать, что мы за короткий срок проехали довольно много.
– О'кей, – сказал он, потому что, в сущности, не знал, что еще сказать.
Сара начинала нервничать, а он из-за этого нервничал сам, и это бесило окончательно. Как будто ей до сих пор и в голову не приходило, что они будут спать совсем рядом в задней части грузовика. Странно – глупость ей не свойственна. А ведь это первое, что пришло ему в голову, когда они решали, какие именно покупать спальные мешки.
– Значит, останавливаемся.
– Вон там место для лагеря, – показала она.
– Да, я вижу.
Через двадцать минут они получили разрешение на ночную стоянку и выбрали маленькую площадку, что было не так уж плохо, учитывая, сколько пришлось заплатить – по десять баксов за один квадратный фут.
Он снова решил поцеловать ее, разбить лед. Ну и просто – ему хотелось поцеловать ее еще раз. Но на самом деле это было чем-то вроде необходимости. Ведь если она сделается еще нервозней, а значит, и стервозней, он снова попытается убить ее, а очередная аневризма мозга ему ни к чему.
Итак, они поцелуются, и может быть, за этим последует еще кое-что, а может быть, и не последует, но она вроде бы ждет чего-то, а он более чем охотно готов угодить ей.
Только вот беда.
Вот беда – едва выпрыгнув из грузовика, она принялась рыться в сумке, а потом облила себя с ног до головы ядовитыми химикалиями. Дерик закашлялся и прикрыл рот рукой, а другой замахал в воздухе – но безрезультатно. Это облако душило его!
