Проехав вдоль каравана, Тайрон Штром приблизился к Неваде.
Он отдал какое-то краткое приказание на арабском, ведущий ее верблюда мужчина что-то ответил, и животное медленно, с ворчанием, опустилось на колени.
Невада вопросительно посмотрела на Таирова Штрома.
— Выходите, — приказал он.
С недоумением, но довольная, что может на какое-то время ступить на твердую почву, Невада с помощью погонщика сошла на землю.
На ней были мягкие туфли, » бабуши «, шитые золотом. Сквозь очень тонкую подошву даже мелкие камни впивались ей в подошвы. Невада ступала осторожно, надеясь, что ей не придется идти далеко.
Тайрон соскочил с лошади и приблизился к ней.
— Я вам кое-что покажу, мисс Невада.
Она взглянула на а него с удивлением. Смотреть, казалось бы, было не на что.
Он отвел ее в сторону от каравана, и девушка увидела, что на земле что-то белеет. Подойдя ближе, Невада, думавшая в этот момент больше всего о боли в ногах, разглядела кости и череп.
Тайрон Штром остановился.
— Вы говорили, что вам было интересно увидеть мертвеца, — сказал он. — Вот перед вами останки человека. Он был убит, а по мавританскому обычаю жертву не хоронят, пока убийцу не настигло мщение.
Невада вздрогнула.
Теперь она отчетливо видела весь скелет. Хищники оставили только кости и череп с его страшным оскалом и пустыми глазницами. Все, что осталось от этого человека, после того как он стал добычей хищников и палящего солнца, были обрывки его одежды и тюрбана.
Невада хотела отвернуться, но Тайрон Штром схватил ее за руку.
— Я хочу, чтобы вы внимательно посмотрели на эти останки, — сказал он холодным презрительным голосом. — Подумайте, каким он был: молодым, сильным, полным надежд, быть может, влюбленным.
Притянув ее ближе, он продолжал:
— А теперь он мертв, смотрите, что от негр осталось.
— Отпустите… меня!
Она попыталась вырваться, но это было безнадежно.
— Мысль о смерти кажется вам забавной, — ' — безжалостно продолжал Тайрон Штром. — Когда смерть наступает преждевременно, я думаю, как напрасно, впустую погибла жизнь! Впустую, потому что молодой человек погибает из-за чьей-то жадности или женской жестокости.
Невада закрыла глаза. Она не могла вынести вида скелета. Осуждение и презрение Тайрона Штрома было так же ужасно, как эти кости и пустые глазницы, откуда некогда с любопытством смотрели на жизнь чьи-то глаза.
Неожиданно девушка почувствовала, что вот-вот потеряет сознание.
Наверное, она покачнулась, потому что Тайрон Штром понял, что происходит что-то неладное.
Он отпустил кисть ее руки и, чувствуя, что она больше не выдержит, Невада повернулась и, спотыкаясь, ничего не видя вокруг, пошла по направлению к каравану.
Она не помнила, как снова оказалась в кресле на спине верблюда. Когда караван тронулся, Невада закрыла лицо руками.
Неужели она смеялась над смертью? Неужели она действительно подстрекала Дэвида к убийству?
Казалось, что все это было так давно; но если бы он умер, она знала, что никогда не простила бы себе этого… и не забыла.
Караван двигался по безлюдной местности еще около часа. Потом, оказавшись в небольшой пальмовой роще, они остановились.
Невада поняла, что это был оазис. Она с благодарностью ощутила прохладную тень. В чадре было ужасно жарко, ей казалось, что она задохнется, девушка очень хотела сдвинуть ее с головы. Только страх перед тем, что это заметит Тайрон, помешал ей осуществить свое намерение.
Один из погонщиков достал пестрый ковер и расстелил его на земле. Она поняла, что это было сделано для Тайрона.
Невада терпеливо ждала, не зная, что ей делать, когда он повернулся и знаком приказал ей следовать за ним. Она подошла к нему с большей поспешностью, чем, по ее мнению, подобало бы, но ее мучила жажда.
» По крайней мере, — подумала она, — здесь, среди пустыни, ее вряд ли заставят готовить себе «.
Тайрон опустился на ковер. Он сидел в обычной на Востоке позе, поджав под себя ноги. Невада хотела последовать его примеру, но узкий кафтан ей этого не позволил, так что ей пришлось встать на колени и затей опуститься на пятки.
Перед ними поставили пищу, и слуга принес бурдюк, наполненный водой, при виде которого Невада облизала пересохшие губы.
Воду налили в глиняную кружку, и она хотела тут же выпить, но подумала, что неловко снимать чадру при слуге и решила подождать.
Наконец прислуживавшие им мужчины отошли, и Невада заметила, что все они собрались по другую сторону оазиса и повернулись к ним спиной, чтобы не нарушать уединения своего господина.
— Теперь можете пить, — сказал Тайрон Штром. Вода имела слегка солоноватый вкус, но в этот момент Невада выпила бы все, что угодно.
— С вами все в порядке?
В первый раз он проявил к ней хоть малейшее участие. Она решила, что он имел в виду не только ее реакцию на скелет, но полагал, что ей, может быть, трудно переносить этот экзотический способ путешествия.
— Все в порядке, — отвечала она. — Куда мы направляемся?
— Мы остановимся на ночь в доме, принадлежащем одному из самых важных шейхов в южном Марокко. Быть может, вам там будет не очень удобно, поскольку вы будете на женской половине.
Невада смотрела на него, широко раскрыв глаза.
— Вы хотите сказать… в гареме?
— В Марокко гарем имеет иное значение, чем в Турции, — ответил Тайрон Штром, — но я не думаю, чтобы вы заметили разницу.
Невада молчала, не зная, как расценить его слова.
Внезапно ей стало еще страшнее, чем раньше. Было что-то устрашающее в том, чтобы оказаться в чужих. незнакомых ей местах, где она не будет представлять из себя ничего, кроме собственности Тайрона Штрома. Словно догадываясь о ее чувствах, он сказал:
— Мы проведем там только одну ночь, так что потерпите, мисс Невада. Мне важно не только увидеться с шейхом Хассамом эль Зигли, у которого мы остановимся, но и встретиться с другими шейхами и вождями здешних мест.
— Зачем вам с ними встречаться? — спросила Невада. К ее удивлению, Тайрон Штром не стал уклоняться от прямого ответа.
— Я пишу книгу.
— Книгу!
Этого она ожидала меньше всего.
— Вас это удивляет? — спросил он. — Марокко всегда считалось таинственной страной: о ней очень мало известно, а о людях, ее населяющих, еще меньше.
Невада смотрела на него во все глаза.
Она невольно заинтересовалась его занятием, но не сказала ни слова, опасаясь, что он замолчит и не захочет рассказать о том, о чем ей больше всего хотелось узнать.
