Дошло даже до того, что певцу пришлось использовать специальные валики для сна, поддерживающие голову и уменьшающие контакт кожи с подушкой.
Несмотря на довольно известные песни – а по формату шоу их должно было быть исполнено три – Макс Ветер смотрелся довольно блекло. Особенно сильно это бросалось в глаза, когда на сцене появлялся Ник с гитарой в руках. Контраст был совершенно очевиден: мужественный и скромный рок-музыкант против слащавого поп-артиста, явно чувствующего себя не в своей тарелке. Непривычная бритая голова Макса и его жалкое пение «под фанеру» сыграли решающую роль, и в голосовании телезрителей Ник победил вчистую.
Его самого больше всего порадовало то, что он смог, превозмогая свой стресс и депрессию, написать и исполнить песню по специальной просьбе Мамина. Это был первый в жизни Ника опыт сочинения на заказ. Виктор Петрович очень ловко уболтал его, удачно процитировал строчку Пушкина про «не продается вдохновенье, но можно рукопись продать» – в общем, был обаятелен и убедителен. Работа неожиданно для самого Ника захватила его, и все сочинилось буквально за ночь. Мамин просил создать что-то особенное, отражающее особенности этого телешоу. Но кроме славы и денег, которые мог принести «Корифей», в голову Ника ничего не приходило, поэтому и песня получилась исключительно про это.
Помимо этого, обычно не слишком охотно общающийся с публикой Ник удачно ответил на пару вопросов ведущего и даже рассказал не совсем пристойный анекдот. Старая дедова байка про сортир была по достоинству оценена жюри, членам которого давно не было так весело. Последнюю песню Ник пел, уже зная, что жюри тоже голосует за него и он – победитель.
На следующий день после шоу он приехал в офис к Мамину. Тот через Нину еще до финала неоднократно напоминал о необходимости этого визита. Его встретили те же, что и раньше, молчаливые незаметные молодые люди и специальным лифтом подняли прямо к кабинету владельца холдинга. Увидев Ника, секретарь Мамина быстро встал и молча открыл перед ним дверь. Ник оказался в прямоугольном пространстве большого кабинета со слишком высокими даже для такого роскошного бизнес-центра потолками. Хозяин его отсутствовал.
Посередине стоял большой стол для переговоров в окружении стульев, в глубине – диван, кресло, прозрачный журнальный столик на колесах. Четыре телевизионных экрана беззвучно транслировали что-то с левой стены, каждый – свое. «Это, наверное, его каналы», – подумал Ник. Противоположная стена была украшена старинными гравюрами и картинами. Их было с десяток, все разных размеров и сюжетов. Ник успел разглядеть кровавые сцены штурма крепостей, изображения могучих рыцарей в латах, алхимиков среди старинных горелок и колб, а также каких-то человекообразных чудовищ.
В углу кабинета висели огромный двуручный меч и два копья с остро заточенными наконечниками. Их разделял прямоугольный щит, украшенный вензелями с крупными латинскими буквами V и M. «Забавно. Это первые буквы его имени. Интересно, где он это нашел?» В дальнем углу располагался небольшой старинный письменный стол, и Ник подумал, что именно так должно выглядеть рабочее место серьезного руководителя: ни единой бумажки, ни карандаша, ни ручки, лишь тонкий ноутбук посверкивает своим несерьезным логотипом в виде надкушенного яблока. Он намекает на то, что его владелец, несмотря на явную любовь к резной мебели и старинным гравюрам, вполне современен.
Ник удивился отсутствию окон в кабинете. Потом он решил, что это сделано специально – мало ли какие тайны большого бизнеса хранят эти глухие стены? Как вдруг раздался голос:
– Здравствуйте, герой! Поздравляю! – Ник обернулся и увидел невесть откуда взявшегося Виктора Петровича Мамина.
– Здрассьте. Спасибо, – Нику, как ни странно, доставили удовольствие эти слова.
– Садитесь, пожалуйста, – хозяин жестом пригласил гостя присесть на большой кабинетный диван. Предложив Нику чаю, он ловко воткнулся в массивное кресло рядом и улыбнулся. Ник снова отметил, что улыбка Мамина необычна – чуть меняются только глаза, а все лицо остается неподвижным и строгим.
– Вы отлично отработали и заслуженно победили!
– Это было несложно. Я даже не ожидал, насколько.
– Кому как, Ник. Может быть, вы сильно хотели победы, да и песню про деньги написали хорошую? – Мамин хитро прищурился.
– Может. Ну, что там с моим выигрышем? Он довольно приличный, мне кажется?
– Вы про деньги?
– Конечно. Мне они сейчас не помешали бы.
– Ник, как бы вам сказать, – Мамин чуть задумался, – собственно, для этого я вас и позвал… Вы читали договор, который подписывали?
– Нет, конечно, – Ник сказал чистую правду. Нина, конечно, предупреждала его о возможных проблемах, но он посчитал это лишним. – А что?
– Есть нюансы. Я… как бы это вам сказать… чуть слукавил, – Мамин откуда-то, словно из воздуха, достал какие-то бумаги и бросил их на журнальный столик. – Словом, Ник, денег вы не получите.
– Как это? – музыкант был ошарашен.
– Очень просто. В договоре, который вы подписали, ясно написано, что та сумма, которую вы должны получить в виде выигрыша, полностью поступает в фонд «Благодарность». Это обычный рекламный трюк, Ник.
– Так вы меня просто развели, как ребенка?! – взбешенный Ник заорал на Мамина. – Я, мудак, вам поверил, а вы!
Мамин махнул рукой и прервал его:
– Успокойтесь, Ник. Что вам эти деньги?
– Ничего себе!! За победу было обещано пятьдесят миллионов! Это что – не деньги?
– Да ладно вам, там после вычетов и налогов хорошо, если половина осталась бы. А так – вы благородный артист, глядите. Это завтрашний номер «Комсомолки».
Ник увидел свое фото с гитарой и крупный заголовок: «Рок-музыкант помогает людям выжить!»
– А фонд, конечно, тоже ваш?
– Вы догадливы, Ник. Конечно! Зачем мне выпускать деньги, пусть и не самые большие, из-под контроля?
– А как же ваши слова про мою музыку, про то, что она вам нравится?
– Это совершенно ничего не меняет. Мы же должны были как-то познакомиться, правда?
– Ни фига себе знакомство – швырнули, как ребенка!
– Нет, Ник, это не так. Я всегда выполняю свои обещания. Мне важно было в последний раз посмотреть на вас в деле. Не волнуйтесь, если мы договоримся, то вас будут знать все. Вы получите свои деньги. Я даже готов удвоить их, но для этого я должен попросить вас сделать еще кое-что.
– Ну, предположим, песню я уже написал для этого вашего «Корифея». Может, вам еще что-то написать на халяву? Хотите – гимн, хотите – колыбельную? Идет? – Ник произнес это с явной издевкой, – только деньги вперед!
– А вот это уже серьезный разговор. Я как раз хотел попросить вас кое-что сочинить. Курите, если хотите.
Мамин, абсолютно не обращая внимания на иронию Ника, подвинул к нему массивную серебряную пепельницу. Ник достал сигареты.
