Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 138
— Что же произошло? — не сдержала любопытства принцесса.
Словно отвечая на ее слова, огонь в печи полыхнул голубыми искрами и зашипел. Лива строго глянула в его сторону, сложила пальцы в причудливый знак, и пламя утихло.
— Среди прочего кудесники знали, как привадить ветра. Десятки вихрей вертели мельницы, даруя Небесному краю процветание, пока один единственный — Западный, не обратил внимание на остров. Его звали Зефир, и вскоре он стал частым гостем в доме главы общины.
— Ветер? — Изольда окончательно протрезвела.
— Да, — рассказчица стянула с тарелки сухую коврижку, — смешливый юноша с копной непослушных пепельных волос. Западный ветер влюбился в дочь старейшины.
Обожавшая сказки принцесса мигом представила себе непокорную красавицу на краю обрыва: волосы развеваются на ветру, глаза устремлены вдаль.
— Она отвечала взаимностью?
— Любить ветер — занятие, изматывающее сердце и душу, — вздохнула Лива. — Но она одаривала его вниманием. И для кудесников наступили благословенные времена: не нужно было беспокоиться о будущем, вычислять, какой из ветров вскорости пролетит мимо, звать его… Зефир целыми днями кружил крылья мельниц, обеспечивая краю воду, урожай, достаток…
Сытый волк устроился поближе к очагу и положил голову на лапы. Но, несмотря на сонный вид, слушал внимательно, поглядывая на хозяйку дома из-под полуопущенных век.
— Но вот ветер стал прилетать все реже, занятый своими делами на другом краю света. И хотя юной заклинательнице стоило лишь шепнуть в темноту ночи несколько заветных слов, чтобы наутро ее друг явился, тревога поселилась в сердцах обитателей Небесного края.
«Что, если однажды, Зефир исчезнет? — роптали они. — Сколько мы протянем без ветра?»
Встревоженные люди не давали покоя старейшине общины, потому он приказал дочери сплести для Западного ветра оковы.
— Разве подобное возможно? — поразилась принцесса.
— Если знать нужные руны… — подтвердила Лива. — Из обид, печали и ночного холода выковала способная девушка цепочку для своего гостя, тонкую, как нить. Из вязкого утреннего тумана, смешанного со слезами, изготовила ошейник. И долго сомневалась, прежде чем позвать Зефира. Горько было упекать в плен любимого, но остаться одной — еще страшнее. Ветер есть ветер: появится, крутанет крылья мельниц, принесет ожерелье или жемчуг из-за моря, а в следующее мгновение хохочет под облаками — не поймать.
С каждым словом история звучала все печальнее — на удачный исход Изольда теперь не надеялась.
— Кудесница пленила его? — Ответ был заранее ей известен.
— Да.
Уголек в печи зашипел и погас.
— Когда утром Зефир обнаружил оковы на своей шее, он пришел в бешенство: возлюбленная предала его. Но улететь юноша не мог: волшебная цепь, сотканная из обид, горя и слез, держала крепко. В ярости Зефир поднял такой ураган, что снес с земли дома кудесников, разорил посевы. Он бушевал несколько месяцев, круша лопасти мельниц, сады, дворы без разбору. И вскоре стало ясно: жить в Небесном краю невозможно.
Заклинатели сами накликали на себя беду и сполна расплатились за содеянное. Собрав последние крупицы знаний, они ушли. А спустя какое-то время высохла река, питающая их землю. Ветер окончательно разрушил животворящие мельницы — остров остановился, замер в небе.
Кудесники разбрелись по земле — искать лучшей судьбы. Но достичь былого величия им было не суждено. Оторванные от дома, скитальцы быстро потеряли тайные знания, разучились заклинать.
— Что же стало с возлюбленной Зефира? — Изольда никак не могла выбросить ее из головы.
— Не знаю, — пожала плечами Лива. — Может, пыталась побеседовать с ветром… Но вряд ли он позволил бы подобраться к острову. Так что несчастная, скорее всего, осталась одна.
— Как жаль… — Девушка зевнула. — Давно это случилось?
Заклинательница делано развела руками и принялась убирать со стола.
— Пятьдесят, сто лет назад… я живу в долине немало, а до того жили мои предки.
Задремавший было волк поднял голову и поглядел на кудесницу, но ничего не сказал.
— Вдруг Зефир все еще там? — не унималась Изольда.
— Кто знает… я не поднималась наверх, чтобы проверить. До острова просто так не добраться. Да и сама история — лишь древняя легенда. Есть такая песня, родом из здешних мест.
— Споешь мне?
— В другой раз. — Хозяйка дома прикрыла печь заслонкой, и в комнате сделалось темнее. — Ты едва держишься на ногах.
— Нет-нет, у меня хватит сил, чтобы послушать, — запротестовала девушка.
— Ну хорошо. Ложись в постель, а я, так и быть, спою для тебя.
Сонная Изольда побрела в спальню, но по пути спохватилась.
— Если я займу твою постель, где ляжешь ты?
— Не беспокойся. — Заклинательница достала из закромов свиток плотной ткани и, развернув его, закрепила в дверном проеме за петли. — Сегодня отдохну в гамаке.
— Правильнее было бы поступить наоборот. — Принцесса смущенно застыла. — Давай я устроюсь в дверях.
Но хозяйка махнула рукой.
— Тому, у кого впереди нелегкая дорога, глупо отказываться от возможности понежиться в теплой, удобной постели.
— Наверное, ты права.
— Возьми. — Лива протянула гостье тонкую сорочку. — Завтра поищу для тебя что-нибудь поприличнее.
И она ушла на кухню, любезно предоставив Изольде возможность переодеться. Волк остался у очага, лениво размышляя сквозь дрему.
— Я уже легла, — донеслось из спальни через минуту.
Тогда Лива зажмурилась и тихо запела.
Вертит Зефир крылья сломанной мельницы, Мелет лохмотья из прожитых дней. Сад за рекой морем яблочным, пенится, Время несется по кругу скорей.
Не залатаешь дырявые лопасти… Поле вокруг зарастает травой. Бродит Зефир у оскаленной пропасти, Прячет надежду вернуться домой.
Цепи его синим инеем кованы, Стали, железа в них нет и следа. Легче пера, но навек заколдованы, Их не сломать, не разбить никогда.
Снится Зефиру привольное прошлое, Шпили дворцов за краями миров. И ворожейка, как месяц пригожая, Что заплела паутину оков.
Был для нее он беспечным бродяжником, Гостем ночным, приносящим цветы, Другом желанным, задумчивым стражником, Пленным Зефиром ее красоты…
Ночью и днем исполинские мельницы, Словно бумажные, ветер кружил. Думал, что мир никогда не изменится, Но, окольцованный, крылья сложил.
Тщетно просила ведунья печальная Ей колдовские оковы простить… Чахнет без мельниц земля одичалая, Некому крылья стальные крутить.
Времени нить разорвалась, рассыпалось Звоном монисто из прожитых дней. Сколько бы горя влюбленным ни выпало, Пусть возвратятся друг к другу скорей.
Только безжалостны ржавые лопасти: В прошлое жизнь невозможно вдохнуть. Бродит Зефир темной ночью у пропасти И до рассвета не может уснуть…
Когда ее голос стих, Изольда уже крепко спала. Дремал и волк, но, услышав шелест, открыл глаза. Это хозяйка дома разложила древние свитки, чтобы сделать в них записи.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 138
