Недавно я был на семейной вечеринке у друга, где провел весь вечер, беседуя с его бабушкой. Прекрасно одетая, с седыми, аккуратно уложенными волосами. У нее взрывной характер, и мы весь вечер просидели в уголке, разговаривая о ее жизни: где она жила, какими воспоминаниями дорожит, чему научилась. Мы даже обсудили ее бесподобную запеканку – и кого мне надо убить, чтобы раздобыть рецепт! Весь вечер я не уставал удивляться, какая поразительная жизнь у нее была.
Вот что вы должны знать обо мне: в 11 из 10 случаев я предпочту поговорить с 87-летним человеком, нежели с 18-летним подростком. Мудрость притягивает меня. И старички такие милые – сопротивляться просто невозможно! Люди в возрасте многое пережили, и им есть, что нам рассказать. И если мы выкроим время, чтобы сесть поближе, позволить им говорить и по-настоящему их выслушать, то мы многому сможем научиться. Уважайте тех, кто был здесь до нас. Они прошли по этой дороге и знают этот путь.
Долгая дорога ко мне
Можно подумать, что утомительный поиск себя заканчивается в старшей школе. Если бы так. Путь к себе – это путешествие длиною в жизнь. Стоит только подумать, что ты познал себя, как жизнь совершает крутой вираж, и ты оказываешься один на один с огромным миром, совершенно сбитый с толку.
Дорога к самопознанию у всех разная. Какие бы решения мы ни принимали – большие или маленькие, – все они помогают нам понять, кто же мы. И на пересечении дорог нас ждут неуверенность и смятение, которые тоже являются частью тайны жизни. Порой нам хочется стать кем-то другим, а временами вернуться в прошлое. Но пока вы не нашли свой путь, советую вам продолжать идти вперед, даже если все окутано туманом и вы не понимаете, куда движетесь.
Я говорю не как старый мудрец, а как человек, переживший крайнюю степень замешательства в попытке понять, кто же я такой. Стрелка моего внутреннего компаса всегда вертелась на 360 градусов, раскручивая определение моей сексуальной ориентации. И большую часть своих двадцати двух лет я тихо боролся с этой частью своей жизни.
Расскажу вам свою историю.
* * *
С ранних лет я чувствовал, что отличаюсь от других, но не мог понять этого до конца. Я не имею в виду шестое чувство, но я всегда был на виду. Взрослые постоянно говорили моим родителям, каким «напористым, болтливым и манерным» я был, и всегда отмечали мою «не по годам развитую личность». Конечно, я не задумывался над этими чертами, ведь я был ребенком. Напротив, мне только льстило повышенное внимание. Да и кому бы это не понравилось?! (Это было задолго до моей коронации на сцене.)
Так продолжалось, пока мне не исполнилось 12 лет, и мои взгляды не переменились. Я начал замечать разницу между собой и другими мальчишками. Мое внимание привлекло то, что они были не такими оживленными. Чуть погодя мои сверстники не раз говорили мне, что я веду себя как гей. Всеобщее негативное восприятие геев озадачивало и пугало меня. Я стал тщательнее следить за своим поведением, сдерживаясь, чтобы как можно дальше отодвинуться от этого стереотипа. Слова и поступки проходили жесткую внутреннюю цензуру из страха осознать, кем я был.
А потом я начал задумываться над этим.
В 7 классе я задался вопросом: «А что, если я гей?» Я не знаю, чем это было вызвано и что толкнуло меня. Может, я что-то увидел в Интернете, или разговор с друзьями затронул что-то в глубине души. Может, маленький мальчик в начале своего созревания начал сомневаться в окружающем мире. Кто знает? Но одно точно – я задумался об этом. ВСЕРЬЕЗ. И этот внутренний допрос быстро поглотил все мои мысли. Меня охватил ужас, что я мог оказаться кем-то, о ком понятия не имел; страх, что я урод из-за того, что просто допустил эту мысль. Я хотел избавиться от этого наваждения, отчаянно пытаясь переключиться на что-то другое, но эта тема притягивала, как магнит, и я не мог сопротивляться его силе. Наступила пора бессонных ночей, которая длилась несколько лет. Я накручивал себя, таращась в потолок, и никак не мог уснуть. А хуже всего то, что я столкнулся с самоосуждением и ненавистью к себе за то, что допустил подобные запретные мысли.
Живя в маленьком городке на Среднем Западе, я ничего не знал про геев; никто открыто не обсуждал такие темы. Я не знал ни одного гея и никогда ни с кем не обсуждал это, даже дома. Но я чувствовал неодобрение, с которым все относятся к подобным вещам. Родители никогда не затрагивали этот вопрос, я не знал их мнение. Что, если они тоже ненавидели геев?
