Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Датчики, закрепленные на каркасе колючки и врытые в землю, не фурычили уже черт знает сколько. Почему бы не заменить на новые? Ну, как… средства выделены и освоены, оборудование закуплено и установлено… по бумагам. Все как везде. Хотя, конечно, не все датчики не работали. Но здесь, проверено, работ не велось, а проходили здесь Шеф с Бульбой в последнюю ходку. Так что лезть можно было относительно спокойно. Чем и занялись.
Чертовы питерские болота. Чертов герр Питер, так сюда рвавшийся. Истинный «парадиз» был и навсегда останется промозглым взморьем, густо сдобренным чухонской бурой трясиной. Хлюп-хлюп, чавк-чавк, ползи на брюхе и жалей о грязи. Урфин ненавидел вот эти моменты даже больше, чем когда проигрывал «Спартак». Мерзко, опасно и затратно. Потому как маскхалат потом выбрасывать, не в стирку же назад тащить в рюкзаке? И распаковывать оружие с амуницией минут десять, не меньше. Но деваться некуда.
Привычно моросило. Садилось тонкой пленкой на одежду, траву, кусты, стволы. Баркас возился с ножницами, перекусывая проволоку. «Мясорезку» здесь попортили Гиены, в несколько заходов. Не иначе как заплатили кому-то, чтоб не сразу приводили инженерные сооружения в норму. Так что им, считай, повезло, не пришлось идти, как цаплям, стараясь не зацепиться за тонкие и бритвенно острые ленты.
Еле доносящийся скрип металла прекратился. Урфин оторвался от созерцания ближайшего поста и оглянулся. Баркас переполз за проволоку и ждал его. Судя по блестящим из-под капюшона глазам, напарник немного злился. Стоило торопиться.
За мокрым песком, где они оставили след, как от огромной гусеницы, начиналось сталкерское счастье. Высокие, по пояс, заросли жесть-травы. Только здесь придется идти на полусогнутых. Вернее, тупо бежать, как тушканчик. Потому как часовому на посту явно может стать скучно. А такие пробежки чреваты срыванием спрятанных сигналок. Вот и думай, как быть.
Урфин вполне справедливо полагал, что растяжек здесь не особо много. Чересчур огромный кусок пришлось бы ими опоясывать. И регулярно менять из-за сырости. Какие бы средства ни шли на усиление контроля Периметра, предел есть у всего. Потому тех же «Барсов» не особо много, потому не каждый пост оборудован средствами осмотра и прослушивания в радиусе до пятисот метров. Да и налево, вероятнее всего, уходило немало. И денег, и хитрых приборов. Есть такой минус в службе на государя-батюшку.
Но такие мысли Урфин мыслил вернувшись, в тепле, уюте и неге. А здесь приходилось стартовать с места и молиться Аллаху, Яхве и порой даже Будде о несработавшей сигналке. И надеяться, что услышит… хотя бы кто-то.
Жесть-трава мокро и зло шелестела, цепляясь за ноги и опущенные вниз руки с АС. Маскхалат к моменту выхода куда подальше от Периметра окажется разрезан в десятках мест. Комбинезон эта злобная флора не поцарапает, хоть что-то хорошо. С кевларом справиться не может даже эта упорная сволочь.
Да, иногда Урфину казалось, что все, растущее на территории Зоны, живое. Слишком уж любили местные кустарники, цветы, деревья и прочий мох поиздеваться над человеком. Иногда со смертельным исходом.
Баркас, бежавший впереди, пропал из виду, явно куда-то нырнув. Хорошо, до какого-то укрытия они таки добрались. Сощурившись и пытаясь что-то разглядеть в рассветной серой мгле, Урфин нырнул за ним. Ход, оставленный много лет назад инженерной машиной, рывшей первые рвы вокруг умирающего города, вот что это. Ровная прямая, идущая вбок, то, что надо. Уже прыгнув вперед, надеясь приземлиться без перелома, Урфин понял: удача сегодня неполная. За спиной шипело и плевалось раскаленными белыми одуванчиками сигнальной мины.
– Закройсь! – все, что он смог сделать, падая в траншею и лихорадочно цепляя на голову шлем. Баркас, матюгнувшись, сделал то же самое, даже закрыв голову руками. А дальше… А дальше началось светопреставление.
Старый добрый «Корд» имеет калибр двенадцать и семь миллиметров. И вес, без станка, в двадцать шесть кэгэ. Почему без станка и без ленты? О, Урфин имел что сказать по этому поводу. Потому что станок с лентой… это вообще кабзда. Потому и имел что сказать. Причем в основном в восхищенном тоне.
Господи благослови конструкторов этой дурь-машины и боеприпасов к ней! Именно так ему частенько хотелось воскликнуть. За их гениальные мозги, знание высших математических расчетов, законов физики и механики. За подарок, сделанный всем старшим стрелкам-пулеметчикам, превращающимся с его помощью в богов войны и повелителей жизней. Господи, дай место в раю этим людям, пусть и как можно позже.
Потому что нет ничего страшнее, чем лежать под обстрелом этого чудовища, стреляющего с сошек и жрущего ленту из короба на сто пятьдесят снарядов. Патронами этих демонов, рвущих воздух, землю, бетон, сталь и живых людей, не назовешь. Как же плохо приходится врагам, желающим добраться до рубежей родины, думалось ему, ай, как страшно. Только какого ж хера они и по русским людям так засаживают, а?!
Давным-давно, в начале века, боеприпасы создавались гуманные. Бронебойные, зажигательные, мгновенного действия зажигательные, осколочно-фугасные… Не то что сейчас. Урфин, закрыв голову руками, надеялся на всего три вещи. На остаток помощи от кого-то на небесах, на лень пулеметчика и на отсутствие снарядов с отсроченным взрывателем химического типа. Судя по реву и летающим над головой сияющим плевкам, в дело пока шли обычные. И то хлеб.
Для «Корда» боеприпас шел разный. Недавно некоторые бродяги столкнулись с чертовым сюрпризом. Это когда свистящая над головой болванка диаметром в полтора сантиметра и длиной в десять вдруг разрывается прямо над тобой, отлетев на минимальное безопасное расстояние от стрелка. Дах-дах-дах, воздух, земля и сам бродяга прошивается веером мелких стальных градин, рвущих все, что попадется, пока теряется кинетика разрыва.
Потому они и сидели, закрывшись всем, чем могли. Пусть лучше покорежит металл ствола, погнет шлем, продырявит предплечье, чем осколок доберется куда глубже в мясо. Над головами грохотало, свистело, порой подвывая. Единый крупнокалиберный – это вам ни хрена не шутки.
Пронесло… Визжащих и рассекающих нехороших сталкеров осколков не случилось. Хотя напоследок часовой прошелся прицельной очередью прямо по краешку траншеи. Показал, сучий потрох, что он все видел и их, поганцев, по доброте душевной в живых оставил.
– Хорошо, памперс догадался нацепить… – Баркас чихнул, смахнул землю с лица. – Все, что ли?
– Угу, – буркнул Урфин, – реально памперс?
– Дать бы тебе в хлеборезку, обезьяна кривоногая… – Напарник вздохнул, подумал и добавил: – И криворукая. Да лень.
– Пошли тебе Господь хорошую жену и много деток за твое участие, благость и, истинно тебе говорю, настоящую любовь к ближнему.
– Гребаный ты краснобай! – Баркас вздохнул. – Как же ты мне надоел.
Спорить смысла не было.
– Утихомирился. – Урфин показал наружу средний палец. – Точно тебе говорю.
Стрелок обиделся. Траншею вспороло как плугом, забросав только что отряхнувшегося Баркаса грязью и мокрой травой.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
