Книга Рассудок маньяка - Чингиз Абдуллаев

Они спустились вниз. День заканчивался, и даже в научноминституте царило то оживление, какое бывает перед уходом домой в любоммноголюдном коллективе. Сыркин шел первым. Непосредственно под кабинетомМоисеевой находился кабинет начальника отдела Фирсовой. Сыркин тихонькопостучался.

— Войдите, — раздался молодой сильный голос.

Михаил Михайлович пропустил вперед Дронго. В этом кабинетеначальника отдела тоже все было очень функционально, все было подчинено работе,но здесь работала женщина. Об этом говорил и тонкий аромат французскойкосметики, и пестрый веер разноцветных фломастеров и ручек, раскинувшийся настоле, и копия «голубых танцовщиц» Дега, висевшая на стене и создававшая некоеподобие уюта.

— Здравствуйте, — поднялась им навстречу женщина.У нее было запоминающееся, даже красивое лицо. Чуть удлиненный овал лица,короткая челка, закрывавшая лоб и почти падавшая на глаза. Прическа чутьстранноватая, потому что уши были открыты. Красивые чувственные губы, прямойнос. Впечатление немного портила шея, выдававшая возраст. Дронго эта женщинапонравилась. В последнее время он стал замечать, что ему нравились именносорокалетние женщины. Может, это было приближение некоего порога, когда шумныедевицы начинают раздражать, или же обретение мудрости, когда можешь наконецоценить изречение, кажется, рожденное французами: женщина подобна вину, а чемвино старше, тем оно крепче.

— Добрый день, — поздоровался Дронго.

— Добрый день. — У нее были грустные и немногонастороженные глаза. Такие глаза бывают у людей, переживших невероятную боль.Похожий взгляд он видел однажды у пойманного оленя, попавшего в капкан.Печальные и мудрые глаза.

Он вспомнил рассказ Михаила Михайловича, поведавшего, чтонесколько лет назад у Фирсовой в автомобильной катастрофе погиб муж. Сыркин,вошедший следом, почтительно пожал руку женщины.

— Людмила Давыдовна Фирсова. А это наш эксперт Дронго.

— Как вы сказали? Дранго? Вы из Югославии?

— Нет, Дронго. Это мой псевдоним. Просто я не люблю,когда меня называют по имени-отчеству. Такая вот причуда…

— Странно, — усмехнулась она, — обычно умужчин не бывает подобных комплексов. Или у вас какое-то необычное имя?

— Самое обычное. Даже очень распространенное. Но мнетак удобнее.

Людмила Давыдовна показала на стулья, стоявшие у ее стола.

— У вас ко мне дело? — спросила она гостя.

— Да. Мне хотелось бы услышать от вас кое-какиеподробности о вечере, когда было совершено убийство в институте.

— Ах вот вы о чем. Вы, значит, эксперт по вопросампреступности?

— Я эксперт-аналитик.

— К сожалению, мне нечего вам рассказать. Я не такхорошо знала убитую. Говорят, она была довольно интересным существом. Мужчин вих отделе я знаю гораздо лучше, — улыбнулась Фирсова.

— Простите, Людмила Давыдовна, мне казалось, что выдолжны знать всех, кто там работает. Это ведь отдел вашего супруга.

— Я ведь сказала, что знаю многих. Ольгу Финкель,например, знаю неплохо. И всех, кто работал со мной вместе много лет. А Хохловапришла недавно, мы были с ней мало знакомы.

— Ваш муж не рассказывал вам о ней?

— А почему мой муж должен мне о ней рассказывать? —спросила Фирсова. — Достаточно и того, что мы работаем вместе. Если мы ещеи дома будем обсуждать производственные вопросы, то представляете, что этобудет за семья?

— Представляю, — согласился Дронго. — Окновашего кабинета выходит на здание технического отдела. Вы никого не видели втот вечер? Возможно, кого-то из неизвестных вам людей?

— Нет, никого. Я вообще не люблю смотреть в окно. Крометого, был вечер, темно. А вы полагаете, что убийцей был чужой человек, которыйпроник на территорию института?

— Почему вы так решили?

— По вашему вопросу. Вы спросили «видела ли якого-нибудь из неизвестных». Я работаю в Институте давно и всех знаю в лицо.Значит, вы предполагаете, что убийца мне неизвестен?

— У вас мужская логика, — улыбнулся Дронго.

— Это виновата моя работа, — без тени улыбкисообщила она. — Вас интересуют еще какие-нибудь подробности?

— Если можно, еще несколько вопросов. Как вы думаете,почему убили Хохлову?

— Полагаю, на сексуальной почве. Очевидно, кто-то измужчин, который не сумел добиться ее расположения. Иногда в жизни такоеслучается.

— И вы думаете, что мужчина может таким вот страннымобразом добиваться своей цели?

Она с интересом взглянула на него. Снова едва заметноулыбнулась.

— У вас интересная манера вести беседу. Но я не считаюсебя специалистом по части мужчин. Мои интересы лежат несколько в другойобласти. Но на ваш вопрос я отвечу. Мужчина, по-моему, способен добиваться целилюбым способом. Как и женщина. И это, наверное, нормально. Биологические законыдиктуют поведение индивидуумов.

— Поведение Хохловой могло спровоцировать кого-то измужчин?

— Я этого не говорила. Но могу предположить, что оназнала своего убийцу.

— Некоторые считают, что убийцей был Павел Мовчан. Выего хорошо знали?

— Вообще не знаю. Но в лицо я бы его узнала. Он былнашим охранником, и я с ним никогда не разговаривала.

— Вы в тот вечер находились в своем кабинете?

— Кажется, да, но точно не помню. Впрочем, насдопрашивали на следующий же день и проверяли по минутам, где и кто был в моментубийства.

— И где были вы?

— Здесь, в основном здании. Остались два сотрудникамоего отдела, с которыми мне нужно было разобрать некоторые бумаги.

— Кто именно?

— Фортаков и Зимин.

— Они были у вас в кабинете?

— Не совсем. Сначала в их, потом в моем кабинете. Мыработали примерно до семи вечера, а потом вместе ушли. Мы даже уехали вместе сФортаковым. Мы с мужем его подвезли.

— Их фамилии есть в нашем списке? — спросилДронго, доставая список.