Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 39
– Стой – убьешься! – прокричала она, когда я настигла ее.
Я остановилась и сбивчиво задышала.
– Доб-рое ут-ро! – сказала я.
– Ты ела?
– Да, – соврала я. – Что ты делаешь?
– Жуков собираю. Все сплеснулось, – ответила она и протянула мне банку с кишащими в ней колорадскими жуками.
Я взяла банку в руки и подняла ее к солнцу, чтобы получше разглядеть. Жуки выглядели весьма празднично, я бы даже сказала, элегантно. На них были черные смокинги в широкую оранжевую полоску. Как на светском рауте, некоторые из них, что потолще, сидели в группах по трое-четверо и с интересом наблюдали за суетной беготней тех, что помоложе. Они мне сразу понравились, и я предложила бабушке свою помощь.
– Ступай, возьми банку и приходи, – сказала она.
И вот, спустя какие-то минуты, мы вместе с бабушкой, склонившись над картофельными листами, снимали в банки сливки высшего паразитического общества. Я слышала, как тяжело она сопела, когда ей приходилось далеко тянуться, тогда я протягивала свои руки к ее кусту и стряхивала жуков в банку.
– “Лучшего момента и ждать нечего, – подумала я. – Спрошу сейчас, и будь, что будет”.
– Ба?– начала я.
– Че? – коротко отозвалась она.
– Можно я спрошу тебя об одной вещи?
Бабушка распрямилась и пристально посмотрела на меня.
– Ну, что случилось? – как обычно начала она с подозрений.
– Со мной – ничего, я хотела спросить о тебе.
Я сделала паузу и перевела дух.
– Когда ты первый раз влюбилась?
Если бы в ту самую секунду на поле налетела целая туча колорадских жуков и съела бы не только молодые побеги, но и нарождающиеся картофельные клубни, бабушка удивилась бы этому меньше, чем моему вопросу.
– Чего? – переспросила она.
– Я просто хочу понять, как это – влюбиться первый раз?
– Не знаю, мне не до любви было, проработала всю жизнь, света белого не видя.
– Так не бывает.
– Когда мне столько, как тебе сейчас было – война началась, голод, а потом я работать пошла – опять не до любви стало. Дед твой меня высватал рано, а там уж и дети пошли. Никакой любви – маята одна.
– А деда ты не любила? – осмелившись, спросила я.
– Любила – не любила, пойди разбери. Больше сорока лет вместе прожили.
Ее лицо тронул едва заметный румянец, и речь ее стала торопливой и неуверенной. Она еще ниже нагнулась к кустам, будто пыталась спрятать в них свое невинное юное не по годам смущение. Я сделала вид, что не заметила ее неловкости и продолжила ласкать ее слух своими нарочито наивными размышлениями.
– Война – любви не помеха, работа тоже, и даже женатые люди влюбляются. Это просто случается, и все. Влюбляются не только на сытый желудок и не от скуки вовсе. Ты со мной согласна?
По тому, как она, растерянная, три раза перепроверила один и тот же куст, я поняла, что она полностью со мной согласна, только признаться в этом она ни за что бы себе не позволила. Жар-птицы на ее платье заливались сладкими трелями и кружились в водовороте любовных танцев, а она, уставшая и тяжелая, брела по меже меж картофельных листов и старалась казаться слепой и глухой душою. Я смотрела на нее, и мое сердце наливалось тихой любовью, любовью и состраданием. Чем был тот камень, что лежал на ее груди, и можно ли было избежать участи быть похороненной под ним заживо?
Погруженная в свои мысли, я дошла до конца грядки, но так и не услышала ответа на свой вопрос. Я выпрямилась и подняла голову. Солнце поднялось уже высоко и начало сильно припекать затылок. Бабушка поравнялась со мной и медленно разогнула онемевшую спину.
– Ты устала, ба. Пойдем в дом, да и жарко уже, – предложила я.
– Ой, не говори! Какой день жар стоит, хоть бы помочило. Сил прям никаких, – тяжело вздыхая, сказала она. – Пошли!
Мы высыпали полудохлых жуков в ведро с керосиновой водой возле сарая и, смыв с ног налипшую грязь, направились в дом.
Творожники подходили к концу, как и очередной сериал по телевизору, когда мы с бабушкой вошли в дом. На кухонном столе осталось лежать полосатое промасленное полотенце. Часы показывали без четверти десять. Элен сидела в комнате, напротив телевизора в кресле с пустой тарелкой на коленях и рыдала.
– Элен, что случилось? – испуганная спросила я, подбежав к ней.
– Ах, Кэт, он ее не любит! Не любит! – сказала она сквозь слезы.
– Кто кого не любит?
– Круз! Он не любит ее. У него другая!
– Успокойся, Элен! Это же сериал. Так в жизни не бывает, – утешала ее я, и сама не верила тому, что говорила.
– Иден такая красивая, такая красивая! Как он может так с ней поступать, Кэт?
Элен была безутешна, и я решила ее оставить. С колен я взяла у нее пустую тарелку, теплую, еще пахнущую творожниками, и понесла ее в кухню. За моей спиной раздался дребезжащий стук в окно. Я сразу поняла, кто пришел, но не обернулась, а продолжила свой путь на кухню. Стук повторился, и до нас с бабушкой донесся звук быстрых шагов и двух голосов.
– Ваш Круз пришел, – пошутила бабушка, и мы засмеялись.
С шумом захлопнулось окно, и через секунду к нам с топотом выбежала растрепанная румяная Элен. Ее матовые щеки еще хранили длинные следы от слез, напоминающие русла пересохших рек, бледно-голубая акварель ее глаз размылась и сделалась прозрачной.
– Кэт, мне нужна твоя помощь, – деловито сказала она. – Пойдем в комнату.
Без единого слова я встала со стула и поплелась следом за ней. Войдя, я не узнала нашу с Элен комнату. Ощущение было такое, будто меня загнали в душную подсобку магазина одежды: кровать, стул, полка и крючки на стене, даже гардина на окне были увешаны ее платьями. Шесть пустых пакетов были вывернуты наизнанку и мирно покоились у моих ног на полу. Казалось, что до этого, битком набитые, раздутые, они просто болели животами и, после того, как их стошнило всем этим цветным безумием, они наконец-то пошли на поправку. Я огляделась в поисках пустого места, чтобы сесть, но так и не нашла его.
– Не стой, садись где-нибудь там, – сказала Элен и указала на пол возле пакетов.
– Зачем я тебе?
– Кэт! Дорогая моя, ты была права – он ведь пришел!
– Ну, вот видишь, – ответила я и опустила глаза.
– Он попросил меня выйти через час на улицу. Сказал, что будет учить кататься на велосипеде, – задыхаясь от волнения, говорила Элен. – У меня только час времени, ты понимаешь?
– Нет, не понимаю. Одевайся да выходи.
– Вот для этого ты мне и нужна – помоги мне выбрать что-нибудь.
С этими словами Элен быстрым жестом скинула с плеч бретельки своего домашнего платья и после, как оно скользнуло по ее ногам, осталась стоять в одних белых трусиках. Она наклонилась, чтобы взять с кровати юбку, и позвонки на ее спине проступили стройной грядой круглых холмиков. Одна за другой ее голые ноги шагнули в юбку, как в горячую ванну, и она сомкнула ее края на своей талии.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 39
