Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Я промолчал, ожидая продолжения, но его не последовало. Ладно, примем к сведению.
— Шинелька у тебя хорошая, а водку пьешь?
Старшина Остапчук мне сразу не понравился. Мой ровесник, может, чуть моложе, не богатырь, брюшко солидное. На свою должность явно попал с гражданки, не чувствуется в нем сверхсрочник. Мне почему-то сразу захотелось назвать его завмагом, а он еще и знакомство с новым подчиненным начал с такого вопроса.
— Нет, товарищ старшина.
Старшина развалившись сидел на стуле. На стуле! А комбату самодельный табурет подсунул. И как только этого кадра Гаврилов терпит? Но порядок в казарме он поддерживать умеет, да и в каптерке все на своих местах, все по линеечке.
— Тю-ю-ю, — разочаровано протянул Остапчук. — Как же ты у нас служить будешь?
— Так по тыловой норме водка только по праздникам.
Старшина сочувственно посмотрел на меня как на полного идиота.
— Ладно, давай тебе обмундирование подберем. Пятьдесят шестой?
— Пятьдесят шестой, — подтвердил я.
— И где я его тебе найду?
Нашел. Нагрузив меня новой гимнастеркой, шароварами, шапкой, рукавицами, новыми зимними портянками и массой других очень нужных красноармейцу вещей, он подвел меня к нарам у прохода.
— Вот твое место. В тринадцать ноль-ноль — построение. Шоб был как штык, форма — с иголочки.
— Есть!
— Не есть, а за винтовкой пошли.
На складе мне вручили длинную, тяжелую трехлинейку с четырехгранным штыком уже без заводской смазки.
— Пристреляна?
— А как же.
Оружейник и мысли не допускал, что может быть по-другому, хотя за пристрелку личного оружия он по должности не отвечает. И он, и я расписались, где надо. Не миновала и меня эта чаша, придется поучить «стебель, гребень, рукоятка». Заметив мою гримасу, Остапчук поинтересовался.
— Что не так?
— У меня до этого СВТ была.
— Интеллехенция, — одним словом старшина высказал все свое презрение к чуждому классу, — ничего, научишься.
Да научусь, конечно, не сложнее АКМа будет. Трехлинейку я и раньше в руках держал, но только держал, стрелять не приходилось. Пристроив винтовку в пирамиду на указанное старшиной место, я занялся обмундированием. Закончил как раз к обеду, старье сдал старшине на ветошь и второй срок.
Стуча сапогами и гремя оружием, розовощекая от легкого мороза и попадания в теплое помещение, в казарму ворвалась вернувшаяся с занятий батарея.
— Оружие в пирамиды! Построение через десять минут!
Надрывался кто-то из взводных лейтенантов. Десять минут на оправку всей батарее, строго у них тут! Ловя на себе частью удивленные, частью настороженные взгляды, я тоже начал надевать шинель. Мои будущие подчиненные тоже где-то здесь, они догадываются, что нового сержанта прислали на место их прежнего командира. Нам еще предстоит знакомство и притирка друг к другу, а пока они смотрят, изучают и пытаются догадаться, чего им от меня ждать. Я тоже присматриваюсь к людям. На здешнем пайке живот не нарастишь, но и доходяг тоже не видно, хотя запавшие глаза, обострившиеся носы и выпирающие скулы почти у всех. А вот просто пышущий здоровьем розовощекий сержантик. Интересно, на каких харчах он такую ряшку наел?
— Станови-ись!
Грохот сапог по доскам пола, суета. В конце строя я нахожу семерку красноармейцев с «чистыми» петлицами.
— Подвинься.
Мосластый парень сдвигает своего соседа вправо, тот своего и так далее. Я встаю на освободившееся место.
— Р-равняйсь! Смирно!
О, сам комбат пожаловал.
— Товарищ капитан…
Приняв доклад, Гаврилов вызвал меня из строя и представил батарее. Так расписал, что орден можно давать не глядя. Они меня теперь знают, а я их еще нет. Очень неуютно стоять под расстрелом семи десятков пар глаз. Хорошо хоть, правый фланг строя с моего места видно неважно. Наконец, представление заканчивается.
— Встать в строй!
— Есть встать в строй!
— Батарея, напра-во! На выход бего-ом марш!
Вместе со всеми я стучу сапогами по каменным ступеням, ведущим на выход из казармы. Теперь все по распорядку, все бегом. А что ты хотел? Ты теперь в армии, папаша!
— Коротким — коли!
Штыком, раз! Штыком, два! Прикладом, н-на! Надо пробежать полсотни метров, ткнуть штыком два чучела и треснуть прикладом по третьему. При этом нужно что-нибудь орать. И не просто орать, а с выражением, со злостью. Еще два десятка метров с криком «Ура!», и финиш. Просто? В общем, да. Но за каждым твоим движением бдительно следят — чуть что не так и…
— Выпад резче, локоть выше! На исходную!
И так до тех пор, пока въедливый лейтенант не признает твои выполнение упражнения удовлетворительным. Чучела сделаны из толстых прутьев или досок — штык может запросто застрять. Прикладом нужно бить так, чтобы дерево трещало. А вокруг еще три десятка гавриков бегают, орут, штыками размахивают, падают, повторяют все сначала. И так два часа в день, то строевая, то рукопашный бой. Ну на кой зенитчикам такая подготовка? Лучше бы матчасть зенитной артиллерии учили.
Трёхлинейная винтовка Мосина образца 1891/1930 года. Вес 4,5 кг, длина — 166 см, в том числе штык — 43 см. Начальная скорость пули — 870 метров в секунду, скорострельность — 10 выстрелов в минуту. Это я уже наизусть вызубрил. А винтовочка мне досталась новая, выпуска 1942 года. От довоенной она отличается паршивой лакировкой деревянных частей, это даже на глаз хорошо видно. Оно и понятно — с завода оружие попадет прямо в бой, а не на склад, поэтому возиться с тройной лакировкой и сушкой между ними никто не станет. Зато ствол без дефектов, что более важно. Кстати, я из винтовки еще ни разу не стрелял, что способствует минимизации усилий при ежедневной чистке оружия. Вечерняя чистка — это один из немногих моментов, когда можно посидеть, отдохнуть и расслабиться. Вынул затвор, прошелся по и без того зеркально чистому стволу слегка смоченным в масле ершиком, протер тряпочкой затвор и сиди, делай вид, что чисткой занят.
— Локоть, локоть выше!
Это взводный орет мне, что-то я размечтался. Штыком, раз! Прикладом, хренак!
— Ура-а-а!!!
Бежавший за мной сибиряк Колька Ерофеев, тот самый мосластый парень, поскользнулся, замахиваясь прикладом, и загремел на плац, вызвав гневно-матерную тираду взводного. Парень хоть и не быстро соображает, зато от работы не отлынивает. Из него хороший заряжающий выйдет — кость крепкая, а мясо еще нарастет. Если он жив останется, конечно.
— Станови-ись!
Наконец-то все закончилось. Идем в казарму, оставляем в пирамидах винтовки, оттуда нас ведут строем в столовую. Запевала выводит:
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
