Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Дослушав взволнованную, даже слишком, речь государственного канцлера, король допил вино.
– Я с неудовольствием отмечаю, Ногаре, что это расследование ударило вам в голову. Вы словно заразились какой-то болезнью. Скорей всего вы напускаете туман там, где все более менее ясно. Вместо того чтобы еще раз взнуздать своих шпионов и заставить их постарательнее выполнять свои обязанности, вы твердите о магии и сверхъестественных вещах. Ваши построения не выдерживают никакой критики. Достаточно спросить, почему этот восточный монстр, если он так могуч и изворотлив, позволил себя пленить, причем безропотно?
Физиономия Ногаре пошла пятнами.
– Я согласен, разумеется, с вами, Ваше Величество. Что касается того, чтобы взнуздать моих людей, это будет сделано. Я к тому же удвою их число в ближайшие недели. Я пошлю еще десяток толковых помощников Дюбуа в Кагор. Умоляю вас только об одном.
– О чем это?
– Выслушать некоего человека.
Король досадливо вздохнул.
– Это он забил вам голову этим «внутренним кругом»?
– Он был последней каплей.
– Ну ладно, дьявол вас разрази, ведите сюда своего восточного сказочника.
Через минуту Арман Ги предстал перед королем.
За те две недели, что он провел на воле, внешность его пришла в норму, малая толика подвального мрака задержалась в глазах, это придавало ему некоего, инфернального весу. Королю он не то чтобы понравился, просто убедил, что к его словам имеет смысл прислушаться.
– Кто вы такой?
– Зовут меня Арман Ги, я был комтуром тамплиерской капеллы в Байе в Нормандии.
– Почему же вас не арестовали мои люди?
– Потому что они меня освободили.
– Объяснитесь и больше не говорите загадками. Такая манера вести беседу меня раздражает.
– Прошу прощения, Ваше Величество. В тот момент, когда ваши люди входили в Тампль, я сидел на самом дне мрачнейшей из его тюрем.
– Вы согрешили против Ордена?
– Нет, я согрешил против Жака де Молэ, против его представлений о том, каким должен быть орден рыцарей Храма Соломонова.
Король прищурил глаза, ноздри его слегка вздрогнули.
– Еще раз прошу вас говорить проще. Что именно вменил вам в вину ваш господин Жак де Молэ?
– То, что я практиковал повседневное винопитие не исключая дней постных и даже дней Страстной недели, то, что я соблазнял прихожанок местной обители, не оставляя без внимания ни девиц, ни вдов, ни замужних женщин. То, что я склонял к содомскому сожительству служек и молодых рыцарей своей капеллы.
– Грехи немалые, – усмехнулся Филипп.
– Но тем не менее не они послужили главной причиной того, что я оказался в каменном мешке.
Его Величество искренне удивился.
– Что же вы сделали еще – ели человечину?
– Отнюдь, мой главный грех перед Жаком де Молэ был в том, что я отказался раскаяться. Я сказал ему, что считаю свой образ жизни истинно тамплиерским, основанным на древней, исконной традиции, что их игра в примитивную святость мне отвратительна. Она извращает суть тамплиерства. Под внешней благостностью скрывается пресное тесто духовного тлена.
Король потянулся к кубку, он был пуст. Он поискал глазами кувшин, он был далеко.
– И много вас таких? Таких истинных тамплиеров в Ордене сейчас?
– Мне известен один, – гордо сказал Арман Ги.
– Ну, из одного такого жирной судебной похлебки не сваришь.
– Я понимаю ход вашей мысли, и если понадобится выступить на любом процессе главным свидетелем против Жака де Молэ, я согласен. Но вы правы, это мало что даст. Французская часть тамплиерского ордена хоть и громоздкая и внушительная на вид конструкция, но она уже начисто лишена содержания. Не Тампль и не Жак де Молэ руководят земным существованием Ордена. Импозантность и размеры – это еще не все. Уйдя с Востока, рыцари Храма ушли от своей истинной природы.
Филипп все-таки встал и налил себе вина. Красного, хиосского. Он не жаловал вина своей родины.
– Это все слова. Проще простого сказать, что сердце ордена тамплиеров осталось на Востоке, и его истинный властитель сидит там же. Сказать это – все равно, что ничего не сказать. Это так же мало стоит, как и ссылка на мифические древние традиции.
Арман Ги выслушал речь короля с самым невозмутимым видом.
– Простите, Ваше Величество, можно мне задать вам один вопрос?
– Н-ну.
– После того как вы объявили Орден вне закона на территории вашего королевства, вы получили то, что ожидали? Вы вырвали его сердце, говоря вашим языком?
Филипп Красивый отставил кубок и выжидательно откинулся в кресле.
– Продолжайте.
– Я не знаю, что вы понимаете под обозначением «сердце Ордена», может быть, золото, может быть, эликсир бессмертия, может быть, какую-нибудь магическую систему. Не знаю, но с уверенностью заключаю, что ничего подобного вы не отыскали ни в Тампле, ни в одном другом тамплиерском прибежище. Все они здесь, во Франции, были устроены по одному типу. И если никаких тайн не было у комтура Байе, откуда они могли взяться у любого другого. Могу спорить, что вам достались чистенькие и невинные, как девственницы, капеллы, наполненные богобоязненными монахами. Что же это, разрази меня дьявол, за мировое пугало, если самым страшным зубом является какой-то Арман Ги, человек, может быть, и неприятный, но никак не ужасающий, не отмеченный исконной каиновой печатью.
– Значит, – неторопливо сказал король, – вы предполагаете искать на Востоке?
– Да, Ваше Величество. И в этом деле мы с вами естественные и искренние союзники. Я хочу отправиться на поиски истинного Ордена, попутно я разыщу и то, что нужно вам. Вам остается сказать, что именно.
Филипп Красивый захохотал.
– А вы еще не догадались?
– Нет, – спокойно и совершенно искренне ответил бывший комтур Байе.
– Мне нужны деньги ордена тамплиеров, – резко посерьезнел король.
Арман Ги, казалось, был несколько разочарован, как будто всерьез рассчитывал на другой ответ.
– Я найду их вам, Ваше Величество.
Глава седьмая. Шинон
Я ненавижу лживость и обман,Путь к истине единственно мне гож,И, ясно впереди или туман,Я нахожу, что он равно хорош;Пусть сплошь и рядом праведник беднейВозвышенных неверьем богачей,Я знаю: тех, кто ложью вознесен,Стремительнее тянет под уклон.
Пейре КарденальЖак де Молэ не мог понять, что происходит. Не так он представлял себе развитие событий. То, что его схватили и довольно грубым образом препроводили в узилище, то что его заковали в цепи и держали на хлебе и воде, Великого магистра не удивляло и не возмущало. Таким образом сказывалась ненависть короля. О том, как к нему относится Его Величество Филипп Красивый, Жак де Молэ давно не строил никаких иллюзий и не изменил своего мнения даже тогда, когда был приглашен в крестные отцы к последнему королевскому отпрыску.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
