— Я не знаю. И мой народ не знает, чтобы иллюзия могла так действовать.
Она смотрела на трубку, которая не исчезла со своим хозяином, а все еще лежала тут, свидетельствуя, что в Элоссу и Стэнса действительно стреляли.
Взять ее? Прекрасная защита для Элоссы. Однако она не могла заставить себя прикоснуться к трубке. Стэнс потянулся к оружию.
— Нет! — резко крикнула Элосса. — Мы не знаем природы этой вещи. Может, она и вообще не из нашего мира!
Стэнс слегка нахмурился.
— Не понимаю я этой истории с галлюцинациями. И не могу поверить, что человек стоял здесь, стрелял в нас, а затем исчез. Как юрт прошел через Рот Атторна и что он здесь делал, кроме того, что пытался убить нас?
Элосса опять покачала головой.
— Не могу тебе ответить. Скажу только, что нам лучше не связываться с этим, — она указала концом посоха на трубку. — И… — тут она бросила случайный взгляд на стену. Рисунок изменился. Там было пятно, и на противоположной стене тоже. Элосса вытянула посох и, не касаясь самих стен, очертила на обеих сторонах четырехугольник высотой по грудь и шириной в две ладони. — Смотри!
Стэнс повернулся и посмотрел на стены.
— Юрт стоял здесь? — спросила она.
— Да, пожалуй. Но что это?
— Возможно, что он не галлюцинация. — Она попыталась вспомнить обрывки старых сказаний ее народа.
Хотя те, кто совершил Паломничество, наложившее на них печать ответственности и зрелости, никогда не говорили о Кал-Хат-Тане и Бремени юртов, у них были рассказы о старых временах. Элосса всегда знала, что между ними и миром, в котором они оказались пленниками, очень мало общего. У них было славное прошлое, которого они не надеялись достичь снова. На захороненном небесном корабле она узнала, каким образом маги юртов получили свою необычную власть. И вполне могло быть, что юрт, которого они видели сейчас, был не иллюзорным, а реальным, перенесенным сюда непонятным способом для защиты тайного места от вторжения раски. Если юрт, находящийся в таком тайном укрытии, не имел контакта с остальными, он мог видеть врага как в Стэнсе, так и в ней. Могла ли она общаться с таким затаившимся юртом?
Но почему же мысленное прикосновение отметило пустоту? Можно ли представить, что люди с корабля имели в свое время знание, а те, кто нес тяжкое бремя греха, утратили его?
— Если это не галлюцинация, — прервал Стэнс ее мысли, — то кого же мы видели? Призрак мертвого? Призрак, носящий оружие и умеющий им пользоваться? Этот огонь едва не зажарил нас!
— Не знаю я! — ответила Элосса, раздраженная своим неведением. — Я ничего не понимаю, кроме этих плит на стенах, — она вновь указала на них концом посоха. — И он стоял между ними.
Теперь она рискнула повернуть трубку на полу. Они увидели, что второй раз трубка уже не может послать смертельный луч: на нижней стороне цилиндра виднелось оплавленное отверстие.
— Наверное, очень старое, — сделал заключение Стэнс, — слишком старое, чтобы им пользоваться. Такое же древнее, как и небесный корабль.
— Возможно.
Но важным было не бесполезное оружие, а появление юрта и крик о помощи, который привел сюда Элоссу. Уж в этом-то она не ошиблась. Где-то был юрт, живой и все еще в опасности.
— Ты должен знать больше, — повернулась она к Стэнсу. — Из вашей истории понятно, что представители твоего Дома следили за Кал-Хат-Таном и искали приходивших сюда юртов, чтобы потребовать с них удовлетворения за гибель города. Мы остановились, как ты сказал, у Рта Атторна. Кто такой Атторн? Что делать юрту в таком месте? Если это был храм… — она глубоко вздохнула, вспоминая что-то, проносящееся, как призрак, по курганам Кал-Хат-Тана, — страшная, смертельная охота за людьми с корабля, пытавшимися помочь случайно разрушенному ими городу. Возможно, юрта привели сюда, чтобы принести в жертву какому-нибудь богу раски. И, может быть, зов умирающего, прозвучавший много лет назад, теперь послан, чтобы завлечь в ловушку и ее, Элоссу. — Проливалась ли здесь кровь юрта? — резко докончила она.
Стэнс держался от плит на некотором расстоянии, явно не имея желания проходить между ними.
— Не знаю, — ответил он. — Возможно, и такое было. Люди из Кал-Хат-Тана сошли с ума и внесли в свое безумие ненависть. Я ничего не могу вспомнить об Атторне и о том, как я очутился у его Рта. Я говорю тебе истинную правду. Войди в мое сознание, девушка-юрт, если хочешь, и увидишь сама.
Она отметила, что он назвал ее «юрт»: видимо, их скороспелое товарищество долго не просуществует. Но она не собиралась воспользоваться его предложением исследовать его: он не предложил бы это, если ему было что скрывать. Раски ненавидели и боялись эту силу юртов.
Коридор все еще уходил вдаль. Может, безопаснее было вернуться, но зов юрта, все еще оставшийся в сознании Элоссы, не давал ей сделать первый шаг к отступлению. Слишком давно люди ее крови условились поддерживать друг друга, отвечать на подобные просьбы и помогать, чем могут.
— Я должна идти вперед, — сказала она скорее для себя, чем для Стэнса, и тут же добавила: — Ты не обязан отвечать на этот зов. Ты спас меня от огненной смерти, которая оказалась направлена на меня каким-то проявлением моего же народа. Если ты поразмыслишь, Стэнс из Дома Филбура, то согласишься, что этот поиск не для тебя.
— Нет! — перебил он. — Я, как и ты, не могу свернуть с этой тропы. Во мне все еще действует то, что притянуло меня ко Рту. — Он помолчал и продолжал с гневным жаром: — Я попал во что-то, что не из моего времени. Я не знаю, какая сила держит меня, но я больший пленник, чем если бы находился в цепях!
— Наверное, лучше не проходить непосредственно между этими плитами, — посоветовала она и, опустившись на колени, согнулась пополам, и поползла ниже уровня четырехугольников. Стэнс без колебаний последовал за ней.
Дальше они шли более осторожно, и Элосса не спускала глаз со стен, боясь появления таких же четырехугольников. Она сдерживала сознание, чтобы укрыть его от эмоций, которыми кто-то мог ударить ее с помощью брошенной мысли-поиска.
Судя по сообщению, оставленному в корабле, развитие таланта юртов произошло после великой катастрофы. Возможно, некоторые юрты ушли до того, как этот план воздействия был приведен в исполнение, и таким образом остались без таланта. Однако зов шел на мысленном уровне.
Даже если бы группа с корабля скрывалась здесь, сколько поколений прошло с тех пор? Человек, которого они видели, был в корабельной одежде, не тронутой временем… Нет, это наверняка была иллюзия.
Они шли настороженно, все время вглядываясь вдаль. Коридор шел прямо, цветные линии на стенах становились все шире, пока наконец их краски не слились. У Элоссы болели глаза, потому что она считала необходимым следить за этими переливами цветов. Время от времени она останавливалась и закрывала глаза, чтобы дать им отдых. Стэнс вдруг прервал молчание:
— Здесь что-то… — Он не успел закончить: в воздухе возник крутящийся туман, середина его расширилась, пока не заполнила весь коридор от стены до стены и от пола до потолка. Затем туман сгустился, окреп и превратился в чудовищную маску с громадным ртом — проходом. Глаза маски сверкали злобой, даже более ощутимой, чем у вырезанных в камне. Через разинутый рот не было видно продолжения коридора, только непроницаемый мрак.
