Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
– Что должен я делать?
– Прежде всего немедленно покинуть Париж. Каждая минута, проведенная здесь, увеличивает опасность… о нет, не для вас, – прервал себя Блейкни, заметив, что Арман собирается возражать, – нет, опасность, угрожающую другим… и нашему делу.
– Как могу я уйти в Сен-Жермен, зная, что Жанна…
– Под моей защитой? – спокойно перебил его Перси, положив руку на плечо. – Вы увидите, что я вовсе не такое бесчеловечное чудовище, как вы полагаете. Но я должен думать о других и о ребенке, которого поклялся спасти. Я не пошлю вас в Сен-Жермен. Ступайте вниз и выберете себе одежду погрубее; та, что вы выбрали вчера, вероятно, валяется теперь где-нибудь на площади дю-Руль. В маленьком ящичке вы найдете самые разнообразные паспорта, выберите любой, переоденьтесь и отправляйтесь к заставе Ла-Виллетт. Там вы отыщете Фоукса и Тони; они, вероятно, будут разгружать уголь. Постарайтесь как можно скорее переговорить с ними и скажите Тони, чтобы он немедленно отправлялся в Сен-Жермен к Гастингсу вместо вас, а сами останетесь с Фоуксом.
– Понимаю. Только как же Тони доберется до Сен-Жермена?
– Можете быть уверены, дорогой мой, Тони доберется. А вы делайте то, что скажу я, ему же предоставьте самому заботиться о себе. А теперь, – серьезно добавил Блейкни, – чем скорее вы покинете Париж, тем будет лучше. Держитесь вблизи заставы, перед тем как ее закроют; я постараюсь сообщить вам, как идут дела у мадемуазель Ланж.
Арман молчал, все более и более сгорая от стыда. Он чувствовал, что не заслуживает бескорыстных хлопот о нем сэра Перси. Слова благодарности не шли у него с языка – он сознавал всю их неуместность в данное время. Он был уверен, что все англичане лишены всякого чувства и что его зять, несмотря на все свои бескорыстные геройские подвиги, в делах сердца неминуемо должен был оказаться человеком с притупленной чувствительностью. Однако это не мешало Сен-Жюсту, обладавшему честным, благородным сердцем, с восхищением относиться к своему предводителю. Стремясь загладить свое несправедливое отношение к Блейкни, он решил поступать, как Фоукс, Дьюгерст и другие члены Лиги и беспрекословно исполнять его требования.
Хотя Арман старался казаться хладнокровным, но от его друга не укрылось его волнение.
– Я дал вам слово, Арман, – сказал Блейкни в ответ на его немую мольбу. – Неужели вы не можете верить мне, как верят другие? Ну а теперь ступайте, постарайтесь поскорее увидеться с нашими и послать Тони, куда я сказал, а вечером ждите известий о мадемуазель Ланж.
– Да благословит вас Бог, Перси! – невольно вырвалось у Сен-Жюста. – Прощайте!
– Прощайте, дорогой мой! Спешите! Чтобы через четверть часа вас не было в Париже.
Заперев за Арманом дверь, Рыцарь Алого Первоцвета подошел к окну и широко распахнул его навстречу сырому утреннему воздуху. Теперь, когда он остался наедине с самим собой, его лицо приняло тревожное выражение, а на губах появилась горькая улыбка разочарования.
Глава 11
Тихо опускались вечерние тени. Арман в одежде простого рабочего стоял, прислонившись к низкой стене в самом конце узенькой улицы, выходившей к каналу; отсюда было хорошо видно все, что происходило поблизости заставы Ла-Виллетт.
Он чувствовал себя совершенно разбитым после всего, что ему пришлось пережить в последние сутки, да еще после целого дня непривычного тяжелого физического труда. Придя утром на пристань, Арман нанялся в поденщики и вскоре получил приказание разгружать уголь с пришедшей накануне барки. Он работал усердно, надеясь физической усталостью заглушить душевную тревогу. Заметив, что невдалеке от него Фоукс и Дьюгерст работали, как настоящие угольщики, какими мог быть доволен самый взыскательный хозяин, Арман при первой возможности передал им поручение Блейкни. Спустя немного времени лорд Тони исчез, проделав это так ловко, что Арман не заметил, когда и куда он скрылся.
Около пяти часов рабочие получили расчет, так как наступившие сумерки не дозволяли продолжать работу. К своему великому огорчению, Арман нигде не нашел Фоукса, с которым ему очень хотелось перекинуться хоть немногими словами. Тяжелая физическая работа не успокоила его нервов, и мозг снова усиленно заработал, стараясь придумать, в какую тюрьму заключили Жанну. Вдруг в его голове мелькнула страшная мысль: как мог Перси, на которого нельзя было не обратить внимания, ходить из одной тюрьмы в другую, справляясь о судьбе Жанны? Какая нелепая идея! Зачем он только согласился на его безумный план! Чем больше Арман думал об этом, тем невыполнимее казалась ему затея Блейкни. Сэр Эндрю не показывался, а он сумел бы успокоить Сен-Жюста, заставить снова поверить в находчивость Блейкни.
Через несколько минут должны были закрыть заставу, а Перси нигде не было видно. Из города потянулись огородники, привозившие на рынок овощи, поденщики, спешившие по домам, и нищие, искавшие на ночь приюта где-нибудь на берегу канала.
От волнения Арман не мог остаться на одном месте и начал прохаживаться по улице, стараясь не привлекать к себе внимания. Увидев небольшую группу слушателей, собравшихся вокруг оратора, который громил Конвент, состоящий, по его словам, из изменников народному благу, он смешался с ними, делая вид, что заинтересовался темой речи, между тем как его взгляд беспрестанно обращался в сторону заставы, откуда должен был прийти Перси.
Но Блейкни не пришел, и Сен-Жюсту предстояло провести целую ночь в полной неизвестности относительно судьбы его обожаемой Жанны.
«Может, что-нибудь задержало Перси, или он не успел собрать обещанные сведения? – с тревогой подумал он. – А может, то что он узнал, было слишком ужасно?»
Вечерний сумрак вокруг Армана сгущался, и в этом сумраке ему представлялось не открытое место перед заставой, а площадь Революции; грубый столб, на котором висела масляная лампа, казался ему грозной гильотиной, а мерцающий свет лампы – отблеском какого-то красного света на ее нож. Ему чудилось, будто он окружен шумной толпой, вооруженной косами и вилами, какую он видел четыре года назад при взятии Бастилии. Вдруг послышался стук колес по булыжной мостовой, и толпа еще больше зашумела. Кто-то запел: «За ira!», раздались крики: «Les aristos! a la lanterne! a mort! les aristos!» [5] .
Вот на площадь выехала тележка с приговоренными к казни, среди которых Арман увидел молодую женщину в светло-сером шелковом платье, со связанными назад руками, в которых она держала букет фиалок.
Все это существовало, конечно, лишь в его воображении, и он прекрасно сознавал это, но принял видение за пророческое. Ни одной минуты не думал он о Блейкни, которому поклялся в точности исполнить все его указания; ему отчетливо представлялось, что он видит Жанну, которую везут на гильотину. Сэра Эндрю с ним не было, Перси не пришел. Да, это было указание свыше: он должен сам спасти свою возлюбленную!
Теперь Сен-Жюст строго порицал себя за то, что покинул Париж. Может быть, сам Блейкни счел его малодушным за то, что он так быстро изменил свое намерение остаться в Париже, чтобы защищать Жанну; возможно, что все требования, предъявленные к нему Блейкни, имели целью только испытать его любовь.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
