Кристина засмеялась.
— Согласна, — призналась она. — Мне хотелось бы сделать наши отношения более официальными, но мама так рада, что они приняли нас, — у меня не хватает смелости лишить ее этой радости.
— Значит, вы не получаете удовольствия от их общества? — удивился он.
Кристина пожала плечами и с горестной ноткой в голосе проговорила:
— Меня радует только то, что их стремление завоевать нашу дружбу подразумевает их веру в то, что наш иск будет удовлетворен. Гилберт Тедберн, я не сомневаюсь, надеется заполучить «Кумб Ройал», вытеснив Стивена.
Адриан подумал: возможно, она права, но решил над этим не задумываться — вопрос о том, что делать, если иск Кристины будет удовлетворён, постоянно угнетал его, и он поспешил сменить тему.
Это была первая из многих последовавших затем встреч, потому что, хотя он и не назначал ей свиданий, он всегда знал, что почти каждый погожий день он может найти ее у ручья. Он хорошо узнал ее за это время и нашел в ней качества намного более глубокие и благодатные, чем красота, по которой она напрасно вздыхала, — честность, мужество, верность и совершенно неподражаемый юмор.
Почти не осознавая этого, он стал высоко ценить дружбу Кристины. Рискованные приключения капитана Галанта и мучительная страсть к Элен заставили его искать покоя, которого он не находил более нигде. Иногда он задумывался, как бы она реагировала, стань ей известно о его новом промысле, но сдерживался от соблазна обо всем ей рассказать. Такое знание могло быть опасным для нее, а этого он никак не хотел. Когда дело касалось Кристины, у него всегда появлялся защитный инстинкт.
Но в конце концов, ей пришлось узнать правду, причем самым неожиданным образом. Однажды в конце мая он отправился один на дорогу в Бат. Элегантная карета, лакеи в ливреях, лоснящиеся лошади — все обещало невиданную добычу, но, когда Адриан подъехал ближе, а карета в ответ на его приказ послушно остановилась, открылось окно и в нем появилось лицо единственного пассажира, показавшегося ему знакомым: нос с горбинкой, тонкие губы и угольно-черные брови, контрастирующие с бледным лицом и напудренными волосами. Холодные зелено-серые глаза уставились на нападавшего, такой же холодный голос тихо проговорил:
— Знаменитый капитан Галант, я полагаю? Пришло время освободить от вас дорогу, мой друг!
С быстротой змеи появился пистолет, и прозвучал выстрел. Какой-то инстинкт заставил Адриана отпрянуть назад, чтобы избежать опасности. Он прильнул к седлу, когда пуля впилась ему в руку, у плеча, а лошади, взбесившиеся от второго выстрела, понесли, и карета полетела, грохоча и раскачиваясь, по дороге.
Адриан развернул лошадь и спрятался за ближайшими деревьями, чтобы оправиться от шока, вызванного ранением. Само по себе оно было легким, пуля не задела кость, но кровь текла сильно, и его попытки перевязать рану с помощью левой руки и зубов ни к чему не привели. Необходимо было вернуться в гостиницу и искать помощи там. Коттедж в лесу был ближе, но он знал, что сейчас Джерри там не было.
Адриан поскакал как мог быстро, но необходимость объезжать фермы и деревушки не делала путь короче. Кровь струйкой стекала по руке, он едва не терял сознание. Инстинкт, более глубокий, чем разум, привел его, наконец, к узкой дорожке, шедшей к ручью и низине, в которой его ждала Кристина, окруженная цветущим боярышником.
Она напряженно вслушивалась в звуки, указывающие на его приближение, затем вскочила на ноги и приглушенно вскрикнула. Пока он пересекал ручей, она стояла будто громом пораженная, зажав одной рукой рот и устремив на него испуганный взгляд серых глаз, но, когда он соскочил с седла и, пошатываясь, пошел к ней, она в ужасе отпрянула. И только подняв руку, чтобы попытаться прогнать туман, застилавший глаза, Адриан понял, что он все еще в маске. Он хотел стянуть креп, но силы его оставили, и он без сил упал к ее ногам.
Когда Адриан пришел в себя, он обнаружил, что его голова лежит на коленях Кристины и она мокрым платком вытирает его лоб. Маска была снята, так же как и напудренный парик, который он для маскировки носил поверх своих собственных волос, и его секрет, помимо его воли, стал ей известен. Он взглянул на девушку и увидел ее озабоченный взгляд.
— Не двигайтесь, — тихо сказал она. — Я перевязала рану, и кровь больше не течет. Скоро вам будет лучше.
Несколько минут он тихо лежал, не пытаясь ее ослушаться — нежные прикосновения пальцев Кристины вызывали у него чувство невыразимого покоя. Затем, по мере того как силы возвращались к нему, он стал осознавать опасность, грозящую не только ему, но и ей. Вздохнув, он сел и заставил себя оценить создавшееся положение.
Когда он снова посмотрел на Кристину, она была бледнее обычного и в ее глазах все еще стоял ужас.
— Я напугал вас, моя дорогая, — нежно проговорил он. — Простите!
Кристина покачала головой.
— Немного, вначале, — призналась она, — но только пока я не поняла, что это вы.
Говоря это, она отжимала носовой платок, не глядя на него. Он не должен был узнать, какой панический ужас она пережила, когда, сорвав маску, узнала, кто лежит у нее ног бездыханный. Он не должен был узнать, насколько он дорог ей, какое место занял в ее душе с того момента, когда они встретились впервые.
— Говорите, что я должна сделать теперь, — произнесла она мгновение спустя. — Позвать на помощь?
— Нет. — Пытаясь привести мысли в порядок, Адриан прижал здоровую руку к голове. — Я должен вернуться в гостиницу, надо обработать рану и переодеться.
— Вы не можете вернуться! — В ее голосе звучало отчаяние. — Там мистер Тедберн и Герберт.
— В доме есть потайной вход, — пояснил он. — И если вы мне поможете, я смогу добраться до моей комнаты незамеченным. Вы сделаете это?
— Я сделаю все. — Кристина встала, озабоченная только тем, как довести его до гостиницы. — Вы сможете взобраться на лошадь?
Адриан покачал головой:
— Лошадь должна остаться здесь. Ее слишком хорошо знают. Отведите ее в гущу деревьев и привяжите там.
Она сделала как он велел ей и вернулась, чтобы помочь ему встать на ноги. От слабости у него закружилась голова, но Кристина крепко держала его обеими руками за здоровую руку, и через минуту он преодолел слабость. Они медленно побрели к холму и, скрытые деревьями, густо растущими на его склоне, дошли, наконец, до рощицы у амбара. С помощью Кристины он повернул плиту, и, когда она зажгла фонарь, всегда висевший внутри, они спустились в темноту подземелья.
От входа до подножия спиральной лестницы, казалось, протянулись километры, и когда они, наконец, подошли к лестнице, на Адриана снова навалилась слабость. Только невероятным усилием воли он заставил себя подняться по лестнице и с помощью Кристины отодвинуть панель в стене. И вот они оказались в залитой закатным солнцем комнате, где Тайтус вешал один из камзолов хозяина на большую дубовую вешалку.
Негромкий звук заставил его обернуться. Секунду-другую он изумленно смотрел на них, потом уронил камзол и бросился к своему окровавленному хозяину. Тайтус с усилием усадил Адриана в кресло и с озабоченным видом склонился над ним.
