— Только когда много двигаюсь.
Грейс скользнула глазами по красивому лицу Ан-ри и наткнулась на его взгляд. Сердце ее подпрыгнуло, и она быстро-быстро заговорила, прогоняя ненужные мысли:
— Надо было вас ночью отпустить. Тогда этот противный тип напрасно бы вас ждал.
— Огастен? Пусть себе ждет.
— Его так зовут? А другой, тот, который со мной разговаривал, назвался Лорио.
Анри поджал губы. Значит, это его враг?
— Жан-Марк. — В голосе Анри звучала горечь.
— Кто он, Анри?
— Когда-то он был моим другом. Он — Жан-Марк Лорио и Этьен Доде. С Огастеном мы не дружили.
— Вы знаете, кто из них в вас стрелял?
Анри скривился. Кто? Ни Этьен, ни Огастен не стали бы стрелять без приказа. Да и не попали бы в него в темноте.
— Жан-Марк, — сказал он. — Он хороший стрелок. Будь это днем, он бы уложил меня на месте.
Анри увидел, как кровь отлила от лица Грейс, взял ее руку и поднес к губам.
— Не надо, Грейс, ведь я жив.
— Надолго ли? Анри, что нам делать?
— Подождем, — сказал он ободряюще. — Как вы думаете, этот человек, который увел Жан-Марка, разрешит ему войти сюда? Я думаю, не разрешит.
— Мейберри? Я уверена, что нет. Но он наверняка привезет сюда Вуфертона, и они заберут вас.
— Уж лучше попасть к вашим англичанам, чем к моим соотечественникам.
Он отпустил ее пальцы, и Грейс положила руки на колени, пытаясь успокоиться.
— Были бы вы посильнее, можно было бы уйти.
Анри засмеялся.
— Ночью вы так рассердились, ma chere, когда я попробовал уйти.
— Просто я видела, что у вас нет сил куда-то идти. — Грейс вздохнула. — Почему они мне не поверили, когда я сказала, что вы ушли? Я пыталась их убедить, что вы исчезли той же ночью…
— Это объясняется просто. Жан-Марк спрашивал во многих местах, ведь так? А все знают, что я здесь.
— Но они не знают, кто вы. Они не знают, что вы француз.
— Но все слыхали про раненого, а Жан-Марк, я уверен, спрашивал не про француза, а про раненого.
— Да, наверное, так и было, — согласилась Грейс.
— Ну вот, видите. Он и вас, кстати, спрашивал про раненого. И в первый раз ему отвечают, что он был здесь. Вы ему говорите, будто не знали, что я француз и что я ушел той же ночью. Будь я на месте Жан-Марка, я тоже что-то заподозрил бы.
— Это, наверное, потому, что я сказала, будто не знаю, что вы француз! — с досадой воскликнула Грейс. — Наверное, в этом все дело. Господи, какая я дура! Надо было ему сказать, что вы все время были без сознания, так что я, естественно, не могла узнать, кто вы и что вы. Не удивительно, что у него возникли подозрения.
Анри покачал головой.
— Может, и так, Грейс, но не думаю. Вполне возможно, что он вам поверил. Но возможно и другое — он думает, что вы лжете ради меня, потому что я вам кое-что рассказал. — Нежная улыбка разлилась по его лицу. — Жан-Марк ведь не знает Грейс, которая передо мной, — Грейс, у которой отважное сердце, которая почти ничего не знает об Анри Русселе, но готова сделать все ради его спасения — от смерти, от ареста и от врага. Даже если он французский шпион.
Грейс бросило в жар. Она мотнула головой, словно стряхивая комплимент.
— Глупости. Так поступил бы каждый в этих обстоятельствах.
— Но вы, ma chere, не каждый, — ласково сказал Анри. — Поэтому я и остался.
У Грейс на миг замерло сердце. Не зная, что сказать, она смотрела в зеленые глаза, тая под их взглядом. А потом Анри вдребезги разбил робкую надежду.
— Что бы ни случилось, Грейс, я буду помнить вас всю жизнь.
Она растянула в улыбке помертвевшие губы и услышала свой собственный голос, звучавший на удивление спокойно:
— Ну, мы должны постараться, Анри, чтобы ваша жизнь была долгой.
Она встала и, стараясь не шуметь, пошла к двери.
— Вы пока отдыхайте, — сказала она от порога. — А я пойду поработаю. Если повезет, Мейберри вернется за французом, дежурящим у ворот, до того, как стемнеет.
Долгий и осторожный спуск по лестнице оказал на нее целительное действие. К тому времени, когда Грейс дошла до прихожей, она успела справиться с желанием разрыдаться.
Грейс ничего не оставалось, как заняться писаниной. Она почти закончила трактат мистера Стэпли, когда Джемайма заглянула в дверь и сообщила, что мистер Мейберри едет верхом по аллее. Грейс взглянула на стоявшие на каминной доске часы.
— Почти четыре. Значит, долго не задержится, скоро обед.
— С ним мистер Вуфертон, — добавила Джемайма. У Грейс упало сердце.
— А их с ними нет? Служанка мотнула головой.
— Нет. Должно быть, мистер Вуфертон оставил их в «Черной лошади».
Гостиница «Черная лошадь» принадлежала Вуфертону, так что он «вполне мог оставить французов под стражей в одном из ее номеров.
— Хорошо, если так, — сказала Грейс. — Наверное, Мейберри решил отвести туда же и этого типа, который дежурит у ворот. Поэтому, наверное, и привез с собой Вуфертона.
Однако, когда всадники спешились, а Джемайма поспешила открыть им дверь, оказалось, что Вуфертон приехал не только за этим.
— Понимаете, мисс Грейс, — заговорил он, — больше не имеет смысла держать его здесь. Раньше или позже мне все равно придется заняться его делом.
— Тогда пусть это произойдет позже, — быстро ответила Грейс.
Вуфертон переглянулся с Мейберри, тот кашлянул и шагнул вперед.
— Мисс Грейс, вы знаете так же хорошо, как и я, что мистер Вуфертон не может на это пойти.
— Но он же ранен! — воскликнула Грейс. — Кто будет за ним ухаживать? Куда вы его поместите, мистер Вуфертон? В номер наверху, где ему не дадут покоя шум и гам снизу? Или, может, вы собираетесь выдать его этим ужасным французам?
Вуфертон поморщился.
— Я этого не говорил, мисс Грейс.
— Но вы же хотите арестовать его. По какому обвинению? Он ничего не сделал! Лучше арестовали бы этих, которые наверняка виновны в том, что он оказался в нынешнем положении.
— Если бы…
— Он не может этого сделать, мисс Грейс, — вмешался Мейберри. — У них документы, которые гарантируют им неприкосновенность. Я их посмотрел. Да и арестовать их по подозрению в покушении на убийство тоже не могу, как бы мне ни хотелось. Вот если этот француз, что здесь, опознает их, тогда…
— Он их не опознает, — сказала Грейс. Ни к чему было говорить, что Анри давно знаком с этими людьми и даже называл их своими друзьями. Она была уверена, что он не отдаст их в руки иностранного правосудия. — Где они, кстати?
