Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
– Круто! – одобрил он. – Ты, Надька, займешься пакетами. Побольше набери, чтобы на каждый хороший удар хватило. Ромашка, а что у тебя?
– Ну, можно свистеть, например, – пожала плечами Оля.
– А ты умеешь? – с сомнением поднял брови Боря.
Оля пожала плечами и, вытянув губы трубочкой, тихонько свистнула.
– Да, не фонтан. Ну, ладно, можешь свистеть, только потренируйся как следует, чтобы погромче вышло!
Оля, заткнув уши, начала тренироваться, и тут вдруг за окном раздались громкие звуки какого-то странного музыкального инструмента.
– Кто это там? – нахмурилась Надя – не хватало еще, чтобы соперники прознали о приготовлениях пятого!
– Да это мелкие! – выглянув в окно, сообщила Оксана. – Из первого, по-моему. Две девчонки и парень. Парень на расческе играет. По-моему, его зовут Севка Мымриков, он в нашей школе учится, во втором. А девчонки достали зеркальца и красятся.
– Малолетки? Красятся? – с сомнением покачала головой Надя и тоже выглянула в окно. – Да, точно! Ну и молодежь пошла!
– На расческах, говоришь, играет? – вскинулся Боря. – Так это же и нам подойдет!
Вот так с легкой руки малышни в импровизированный ансамбль были включены и все имеющиеся в наличии расчески.
Но самый большой вклад в дело организации звуковой поддержки внесла Марина. Пока Борька с девчонками репетировали различные способы «шума», она ходила по комнате, внимательно разглядывая на стене выцветшие фотографии и пыльные грамоты, а потом остановилась перед стоящим в углу старым шкафом. Когда она попыталась открыть его, покосившаяся дверца громко и натужно скрипнула.
– Марин, отлично! – похвалил новый звук Борька. – Но не возьмешь же ты с собой на поле этот шкаф?
– Шкаф не возьму, а вот кое-что изнутри – да! – ответила Маринка, извлекая из пыльных недр старый мятый горн, красный барабан с пробитым боком и пару кленовых палочек. Она приложила горн к губам, послышался надтреснутый, резкий звук. А потом весело застучала по барабану. – А? То, что надо!
– Что это? Откуда? – кинулись к ней остальные. – Как ты догадалась про шкаф?
– Очень просто! Это же бывшая пионерская комната, – пояснила Марина. – Мне мама рассказывала, что они все в детстве пионерами были, ну, вроде теперешних бойскаутов. Раньше и наш лагерь назывался «пионерский». У пионеров были всякие атрибуты – феньки разные, фишки. Галстуки там, знамена, горны, барабаны… Это, наверное, от тех самых пионеров осталось.
– А! Я в кино такое видела, – кивнула Липа. – Неужели все это правда? С такими прибамбасами им здорово было за своих болеть! Хочу в пионеры!
– Насколько я знаю, со всем этим на стадион ходить не разрешалось, – покачала головой Марина. – Горн и барабан предназначались для особо торжественных случаев.
– У нас как раз такой, – радостно кивнула Оля. – Я возьму трубу. Надо потренироваться дудеть. Буду чередовать со свистом.
– А мне, чур, барабан! – воскликнула Марина, прижимая к груди кленовые палочки.
– Ладно, кончай базар, на пляж пора! – подвел итог репетиции Боря.
Чтобы не разболтать раньше времени о своих планах, группа поддержки на пляже держалась особняком. Но меры предосторожности оказались тщетными: вид сосредоточенно свистящей Ромашки, рыскающей в поисках пустых банок Птички и выуживающей из кустов грязные пластиковые пакеты Липы не могли не привлечь к себе всеобщего внимания.
– Чего это они? – поинтересовался Акула. – В ряды зеленых, что ли, вступили? Чистят окружающую среду?
– Да, странно, – мрачно кивнул Ваня. – Я с Олькой поговорить пытался, а она свистит и свистит, ничего не отвечает. Может, у нее крыша поехала?
– А ты заметил, что у нее пальцы краской испачканы? – лениво потянулся Паша.
– Краской? Не-а, наверное, это маникюр, – покачал головой Ваня.
Футболисты так и не нашли логичного объяснения странным действиям своих подруг, а группа поддержки, не желая раскрывать секреты, продолжила необычную деятельность.
После тихого часа активность и тех, и других получила новое направление. Андрей принес ворох пахнущих нафталином нарядов – Паша настоял на том, чтобы классический спектакль игрался в классических костюмах. Эту позицию ему пришлось отстаивать, так как большинство актеров хотело осовременить Шекспира.
– Я сама видела, такой фильм есть! Они там на байках гоняют и из автоматов стреляют! – горячилась Лена. – И очень даже круто, там Ди Каприо играет. Там они все в джинсах, кроссовках и все такое. И нормально смотрится! Зачем нам это доисторическое тряпье?
– Терпеть не могу новомодные штучки! – воскликнул, негодуя, Паша. – Ты еще предложи играть Шекспира в купальниках.
– А чего? Круто! – загорелся Кил. – Так ни у кого, наверное, еще не было! У меня и плавки фирменные, клевые, «Найк».
– Ставка на дешевую популярность, – упрямо мотнул головой Паша. – Думают, чем больше с народа одежды поснимать, тем современнее и круче. А кого сейчас удивишь раздеванием? Одеванием – вот это да!
Он же настоял и на том, чтобы и костюмированные репетиции начались немедленно.
– К костюмам надо привыкнуть! Чем раньше вы их наденете, тем лучше. А то на сцене будете думать не о роли, а о том, как бы не запутаться в юбках и не споткнуться о шпагу.
Ворох одежды Анна Павловна аккуратно разделила на мужские костюмы и женские платья.
– Идите в комнаты и все примерьте! – скомандовала она. – Если кому-то надо что-нибудь ушить или расставить, я помогу.
– Мне наверняка ушить, – тяжело вздохнула Оля, крошечная синьора Капулетти, рассматривая доставшееся ей огромное бархатное платье.
– А вот мне не мешало бы расставить! – ворчала Кормилица, прикидывая на себя цветастый ситцевый сарафан.
К вечерней репетиции костюмы были подогнаны по фигурам, и актеры, облачившись в наряды давней эпохи, преобразились. Но если в нежной Джульетте еще можно было распознать Семечку, а в благородном Ромео – Петю Зуева, то увидеть в Тибальде Лену смогли не сразу. Мужской костюм как нельзя лучше подходил к ее мальчишечьей фигуре: волосы упрятаны под бархатным беретом, талию перетянул пояс со шпагой, а расшитый золотом и серебром камзол скрыл признаки пола.
А еще на репетиции случилось происшествие, изрядно развеселившее одних и огорчившее других.
Дневник Марины в этот вечер пополнился новой записью.
«Сегодня нам с Петей нужно было целоваться на сцене. Это так неловко, я даже не ожидала, что буду так себя чувствовать. Пашка разозлился, начал орать на нас, что мы не актеры и все такое. Я-то это понимаю, но поделать ничего не в силах – ну, не могу подойти к Петьке, и все тут! Словно ноги к полу приклеились. Тогда Пашка как заорет: „Да есть ли хоть одна нормальная девчонка в этой компании бездарей, которая может показать, как Джульетта целуется с Ромео?“ Только он это спросил, мы еще даже дух не успели перевести, как вдруг Ленка выскакивает вперед в костюме Тибальда и говорит: „Я!“ Пашка на нее уставился изумленно и переспрашивает: „Что – ты?“ „Я могу показать“, – сказала Ленка, подошла к Петьке, обняла его и начала с ним целоваться. И не как-нибудь, а по-настоящему, как на свадьбе, когда „Горько“ кричат. Мы все так и ахнули. Даже Пашка опешил – явно не ожидал. Когда Ленка отпустила Петьку, наш режиссер похвалил ее и сказал, чтобы я брала с нее пример. Но я-то знаю, что он имел в виду! Достаточно было посмотреть на Петьку, чтобы это понять. Казалось, он вот-вот упадет в обморок. Вначале он был красный как рак, потом побледнел и даже слегка посинел.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
