Грациллоний нашел префекта гарнизона в штабе.
– Не могли бы вы разбить лагерь подальше от города? – попросил его неожиданно пожилой ибериец. – А я лично прослежу за тем, чтобы вам все отмерили по-честному. Горожане уже… не то чтобы полюбили франков, но… как бы это сказать… свыклись с ними. А ваши ребята, я уверен, полезут в драку. У франков сегодня праздник.
– Это еще полбеды. Они же язычники, вам это известно? Они задурманивают себе голову и верят при этом, что их вдохновляет Меркурий. Его зовут Вотан, их верховного бога, – префект поморщился. – Вам еще повезло, что луна не в полной фазе! В полнолуние они уходят в леса и приносят человеческие жертвоприношения. Да… Уходят в леса. Но сегодня они не уйдут. Сегодня в городе будет… м-м-м… мягко говоря, неспокойно. Приходится терпеть. А что делать?
Грациллоний крепче сжал зубы. Он знал, что нужно делать. Но прививать цивилизацию франкам, да еще рискуя при этом жизнью своих людей… К тому же франки – каковы бы они ни были – союзники. Нет, его миссия – впереди, в славном Исе!
Утром отряд выступил на запад.
Глава пятая
В последнюю полночь полнолуния Девятеро вышли из Дома Богини. В Доме Богини Девятеро произнесли заклинания и зачаровали погоду, после чего облака рассеялись, а с востока прилетел ледяной ветер. Ветер свистел, выл, уносился во тьму и возвращался опять, колобродил и стенал во тьме. Так подавали голоса странствующие с ветром души мертвых. Этой ночью королевы призвали их на помощь.
Остров Сен был крошечным осколком континента в глухом мраке океана. Свет полной луны бархатистым инеем покрывал сухую траву, скалы и валуны, скорбные венки водорослей, забытые второпях последним приливом. Волны, в ярости вспенив гребни, несчетными фалангами шли на приступ одинокого форпоста земли, но прибрежные рифы стойко держали оборону; там, где вода ударялась о камень, пенные гребни взрывались мириадами жемчужных брызг. Шкуры тюленей, сопровождавших вдоль берега, наперерез волнам, процессию королев, отливали серебром. Скупо разбросанным по небу звездам, зыбко мерцавшим над млечным полумраком, не давали разгореться порывы свистящего ветра.
Девятеро шли молча. Лишь трепетали и хлопали на ветру одеяния, и скрипела гладкая галька под ногами. Форсквилис, как в забытьи, смотрела перед собой невидящим взглядом. С двух сторон ее бережно поддерживали под руки Виндилис и Бодилис. Следом шла Квинипилис, старшая. Затем Фенналис и ее дочь Ланарвилис. Затем Иннилис и Малдунилис. Последней в процессии была Дахилис. Прижимая к груди тигель с жаром, она испуганно озиралась, словно ужас крался за ней по пятам. В тигле были отверстия, и казалось, что в руках у Дахилис – гигантский паук, и глаза у него налились злой темной кровью.
Время как будто остановилось. Королевы шли и шли навстречу ветру, а ветер выл, робко мигали, не решаясь вспыхнуть, звезды, и тяжко вздыхал вокруг океан.
Камни – грубо вытесанная, в два человеческих роста голова Зверя и острый клюв гигантской Птицы – были оставлены Древним Народом недалеко от Дома Богини, в самом сердце острова. Виндилис и Бодилис подвели к Камням Форсквилис, помогли ей пройти между шершавыми глыбами и отступили. Тень приняла ее и поглотила. Там Форсквилис приложила к Камням ладони и, часто дыша, застыла без движения.
Королевы встали вокруг Камней. Квинипилис воздела руки к небу и заговорила на священном языке предков.
– Иштар-Исида-Белисама, смилуйся над нами, – у нее был сильный глубокий голос. – Таранис, вдохнови нас. Лир, укрепи нас. О боги, мы призываем Вас во имя Трех и молим Вас о спасении Иса.
Квинипилис опустила руки и, устремив взгляд в сгущение тени меж Камней, где белела льняная повязка на голове жрицы, выкрикнула:
– Форсквилис! Форсквилис! Где ты? Что ты видишь?
– Я сова. Я лечу над лесом, – раздался нездешний, неземной голос. – Я задеваю крыльями вершины деревьев. Голые ветви выглядят сверху, как паутина. Почки на ветвях в лунном свете, как чешуйки перламутра. Я слышу, как почки раскрываются и рождаются листья. Мне одиноко. Одиноко духу без плоти. Звезды далеко, звезды очень далеко. Их холод достигает моего мира. Он пронизывает меня, он пронизывает меня!
Подо мной поляна. На траве роса. Костер догорает. Это военный лагерь. Ветер ворошит костер. Отблеск пламени на латах дозорных. Мой дух скользит вниз. Странный лес сегодня. Ненастоящий. Он как призрак леса. Что это? Мелькнули рога. Мне кажется? Или это Кернуннос? Или это Он ходит по Своему лесу?
Солдаты. Все молодые. Все из этого мира. Плотского мира. Никто не отмечен. Никто не отмечен судьбой. Нет, неправда! Или боги перестали слышать нас? Или Они не смотрят на нас? Да, это те, что идут сюда. Это на них указывали знаки. Я растеряна. Я трепещу. Я кружу над поляной.
Голос стал тверже:
– Человек вышел на свет. Из темноты. Не его ли я видела среди деревьев? Он не мог уснуть. Он не боится леса. Он сидел у ручья. Он любит небо. Он не мог уснуть и не понимает, отчего. Я знаю его! Теперь он ближе. Судьба коснулась его и отметила.
Он что-то почувствовал. Он смотрит вверх. Он видит мои темные крылья в ночном небе. Он смотрит вверх, и глаза его, как текучее серебро. В них тайна. Я дрожу. Он смотрит на меня. Он смотрит на меня так… Я хочу улететь. Я хочу улететь! Я хочу улететь! Это он! Это он! Это он!
Форсквилис страшно закричала и рухнула ничком к подножью Камней. Квинипилис не шелохнулась. Она словно приросла к месту, потрясенная услышанным. Бодилис и Виндилис бросились к провидице и осторожно перевернули ее. Бодилис размотала широкий пояс, сложила его и подсунула ей под голову. Остальные королевы обступили жрицу, со страхом вглядываясь в ее безжизненное лицо. Кровь в ее жилах будто застыла: на земле лежала укутанная в черные одежды мраморная статуя с льняной повязкой на голове.
– Обморок, – сказала Бодилис, поднимаясь с колен.
– Я знала, что так будет, – задумчиво кивнула Квинипилис. – Слишком далеко прошла наша Сестра по дороге в тот мир. Укройте ее и не тревожьте. Она придет в себя.
– И что же нам теперь делать? – спросила Ланарвилис.
– Ничего, – ответила Малдунилис. Голос ее, обычно спокойный, дрожал. – Нам всем нужно… пережить эту ночь.
– Сестры, Сестры, – робко вступила Иннилис. – Давайте молиться!
Фенналис предостерегающе подняла руку.
– Оставьте. Мы совершали обряды от самого заката. Не следует утомлять богов.
– Послушайте, Сестры, – Бодилис помедлила. – Наверное, боги не зря остановили нас. Нам дано время подумать и выбрать путь.
– О чем это ты? – вдруг разъярилась Виндилис. – Ведь было равноденствие, и мы держали совет и все решили. Мы творили чары, и сегодня они подействовали. Какой еще путь, кроме как проклясть Колконора?
– Но это… это так ужасно, – осмелилась вступить Дахилис. – Может, лучше…
– Ужасно? – Виндилис резко повернулась к ней, и девушка отпрянула. – Ужасно?! – Она сорвалась на визг. – Похоже, он таки подобрал ключик к твоему сердцу, ты, изменница!
