«Он делает это назло, – спрашивала себя Пегги, – или пытается что-то сказать мне?»
Она решила поговорить об этом с Дадли. Мальчик довольно странно посмотрел на нее. Он ведь собаки не слышал…
– Может, это твое воображение? – смущенно спросил он.
– Я ничего не воображаю, – возразила Пегги Сью. – Между мною и голубой собакой существует какая-то связь. Не знаю, почему, но она выбрала меня в качестве посредницы, я бы прекрасно обошлась без этого, но так случилось. Собака пытается установить контакт. Проблема в том, что я ничего не понимаю в ее вое и что мигрень доведет меня до безумия еще до того, как я научусь говорить по-собачьи.
– Да ну? – задумчиво произнес Дадли. – Это уже не смешно.
Пегги почувствовала, что он ей не верит. Дадли, несомненно, решил, что Пегги теряет разум так же, как Соня Левин.
Переубеждать его было бесполезно.
– Только подумай, – крикнула она ему перед тем как уйти. – Разве ты не заметил, что животные Пойнт Блаф стали немыми?
– Да ну? – повторил Дадли.
Пегги ушла, мальчишки бывают иногда невыносимо упрямыми…
Ночью (это значит, в те часы, которые она проводила в классе, на занятиях) девочке удавалось немного отдохнуть.
«Голубая собака, наверно, спит!» – думала девочка. В голове у нее вновь воцарялась тишина, и это было приятно, девочке хотелось прикорнуть немного, но этого не позволяли окрики учителей.
«Как тихо, – повторяла девочка, безразличная ко всему, что происходило вокруг. – Какое счастье остаться, наконец, наедине с собой».
Увы, как только вставало солнце, голубая собака просыпалась и опять начинала надоедать, завывая лишь для Пегги Сью Фэервей. У девочки возникло ощущение, что из-за собачьего лая в ее мозгу – кровавая рана.
– Боже мой! – восклицала Джулия. – Как ты плохо выглядишь, бедная крошка!
Джулия была права. Из-за невозможности поспать и адских мигреней под глазами Пегги нарисовались огромные синие круги, и она стала пугаться каждый раз, увидев себя в зеркале душевой.
«Эта мерзкая псина убьет меня, – поймала себя на такой мысли девочка. – Если так будет продолжаться, я умру от изнеможения».
К тому же ей было неприятно осознавать, что чужая мысль проникает ей в голову.
Это было так же тяжело, как чувствовать за собой слежку незнакомого человека, или обнаружить, что ваш младший брат покопался в ваших вещах, нашел ваш дневник, прочел его, а затем нацарапал насмешливые комментарии на полях!
Однажды, когда Пегги встала, чтобы принять аспирин, она заметила Фриду Партридж, работницу молочной фермы, которая тоже двумя руками держалась за голову.
– Вам плохо? – осведомилась Пегги Сью.
– Нет, – прохрипела Фрида. – Это все корова… она не перестает мычать, требуя, чтобы ее подоили. Ты, значит, не слышишь этого?
Пегги прислушалась. Нет, она не слышала корову. Только собаку… все ту же собаку.
«Так и есть, – подумала девочка. – С ней происходит то же, что со мной, с той только разницей, что ее преследует корова. Что же все это означает?»
Она поделилась таблетками с Фридой Партридж и снова легла в кровать.
* * *
В ту же ночь, когда Пегги Сью сидела на уроке математики, который вел Сет Бранч, в класс ворвался шериф. Он держал в руках переговорное устройство, обычно позволявшее ему связываться со своими помощниками. Из репродуктора доносился хриплый лай.
– Вы только послушайте! – выкрикнул он. – Боже мой, вот уже несколько недель ничего нельзя поймать ни на одной волне, а теперь все радиоприемники передают собачий лай.
– Все? – удивился учитель математики.
– Да, – подтвердил шериф. – И портативные приемники, и те, что в машинах, все, говорю я вам! По телевидению – то же самое. Аппараты улавливают крики животных, словно это зверье находится перед микрофоном в студии, там, где проходит передача.
– Я должен это услышать, – пробурчал Сет Бранч.
Он выбежал из класса и устремился в кабинет директора школы. В кабинете был включен радиоприемник, из которого несся собачий концерт. А когда поймали другую станцию, то там послышалось мычание.
– Что это значит? – пробормотал учитель математики.
– Понятия не имею, – выдохнул шериф, – но все животные – на радиоволнах, это точно. Как будто у всех у них на шее висит передатчик.
Пегги Сью отошла, она понимала, что дело нешуточное. Животные разговаривали с помощью радиоволн, которые посылали в пространство.
– Теперь ты мне веришь? – бросила она Дадли. – Собаки, кошки, все животные… они больше не пользуются голосовыми связками, нашли лучший способ общения. Их мысли носятся в пространстве, как волны мобильного телефона. Им достаточно выбрать объект, чтобы звуки начали раздаваться в его голове. И это совсем нетрудно: напрямую из передатчика в приемник… и у нас нет возможности прервать связь. Понимаешь, что это значит?
– Нет, – признался Дадли.
– Это значит, что они могут досаждать нам криками так долго, как захотят… пока не доведут нас до безумия или до смерти от изнеможения, ведь мы не сможем спать.
– Но никто, кроме тебя, не слышит их… – пробурчал мальчик.
– Все еще впереди, – прошептала Пегги Сью. – Можешь быть уверен. Это начнет распространяться. Я знаю, что Фрида Партридж их уже слышит. Завтра настанет очередь кого-то другого. Тебя это тоже коснется.
– Но почему? – застонал Дадли. Девочка пожала плечами.
– Полагаю, они пытаются заговорить с нами, – вздохнула она. – Беда в том, что может пройти много времени до того, как мы поймем друг друга.
На рассвете трос обитателей спального помещения услышали в голове лай, мяуканье и ржание. Как и предсказывала девочка, явление приобретало широкий размах. В полдень даже в голове Джулии и матери стали раздаваться несуразные звуки, вызвавшие у них дрожь и заставившие заткнуть уши.
– Бесполезно зажимать уши и виски ладонями, – объяснила им Пегги. – Звуки доносятся не извне, они внутри вас. Затычки для ушей здесь не помогут.
– Я не могу это выдержать! – рыдала Джулия. – Какой ужас!
В дортуаре многие люди причитали, двумя руками держась за голову. Одних мучили коровы, других – свиньи, а некоторых – овцы… Крики раздавались то вдалеке, то слишком близко и громко.
Пришел обеспокоенный доктор. По его искаженному лицу было видно, что и он страдает от тех же ударов по мозгу.
– Я ничего не могу сделать для вас, – пролепетал он, – но возьмите хотя бы снотворное, оно поможет вам уснуть. Но это лишь временная мера, потому что запасов лекарства хватит ненадолго.
Его не слушали. Жадные руки тянулись к пузырькам. Все хотели заснуть, чтобы избавиться от невыносимой телепатической связи.
