Гейл хотелось заплакать. Тушеное мясо на вкус напоминало клейстер.
– О, а вы знаете, что Гейл – спонсор литературного журнала в нашей школе? – выдала Шелби.
– А Билл писал для школьной газеты, – не уступал ей Мак, – о спортивных новостях.
Билл опять закашлялся.
– Ну, Гейл бы это понравилось. Она была редактором газеты в колледже. Еще она была президентом женского клуба и занимается общественной работой в женском кризисном центре в Лесингтоне.
Мак усмехнулся:
– А Билл – единственный фермер, кто имеет подписку на оба журнала – «Уолл-стрит» и «Нью-йоркер». Да, сказал ли я, что он президент нашего местного отделения ассоциации скотоводов? А еще он занимался общественной работой по защите животных еще до того, как мы начали туристические вьючные поездки верхом.
– Да что же это такое? – Гейл посмотрела на Шелби, потом на Мака. Они переглянулись.
Наступила неловкая пауза. Билл уткнулся в тарелку с тушеным мясом. «Будь все проклято. Когда это кончится?» – мучительно думала Гейл.
– Мне кажется, – вдруг сказал Билл, подняв глаза на Гейл, – мы прекрасно устроились, каждый по-своему доволен. Гейл, что бы ты сказала?
Гейл изумленно взглянула на него. Что он хочет от нее услышать? Что ее это все устраивает? Что она сложит свои вещи? Что ж, ладно.
Она кивнула.
– Билл, я считаю, что ты в состоянии оценить все сам. К моему мнению, кажется, все это время не очень-то прислушивались.
Через мгновение она отвела глаза, и в груди у нее что-то сжалось. Но теперь она не могла сдержать слез. Шелби забарабанила пальцами по крышке стола.
– Знаешь, Гейл? Сейчас хорошо бы отведать твои бисквиты.
Шелби взяла вилку в руку.
– Боже, они превосходные. Намного лучше секса, особенно крем, я даже могла бы вылизать сковороду, – болтала она с невинным видом. – Билл, я знаю, может быть, когда мы вернемся на ранчо, Гейл испечет что-нибудь. И тогда…
Вилка Билла звякнула о стол. Гейл поперхнулась чаем.
– …ты сможешь оценить ее искусство.
– Шелби, замолчи!
О Боже, она не могла, не смогла бы взглянуть Биллу в лицо еще раз. Пару минут спустя, когда мужчины вышли, Гейл в негодовании повернулась к Шелби:
– Ты что, рехнулась?
– Гейл, да я хотела помочь.
Гейл в отчаянии замахала руками. Ее опять душили слезы.
Она взяла тарелку, бросила ее со звоном в раковину для мытья посуды и направилась к выходу. Неожиданно она повернулась и посмотрела на Шелби:
– Чтобы ты знала: сегодня вечером я не мою эту чертову посуду. С меня хватит! Я считаю, что пора вам обоим делать что-нибудь полезное, а не только любезничать.
Гейл зашагала к палатке, наконец дав волю слезам. До сих пор она не позволяла себе реветь. Как осмелились Шелби и Мак так вести себя? А Билл? Он пальцем не пошевелил, чтобы остановить их. И чего стоило его высказывание о том, что каждый по-своему доволен.
Твердая рука схватила ее за локоть, заставляя остановиться и повернуться.
– Гейл, – голос Билла был мягкий и нежный, – задержись чуть-чуть.
– О Боже, Билл. Оставь меня в покое, ладно? – Она пыталась уйти.
– Нет, нам нужно поговорить.
Гейл перевела дыхание.
– Поговорить? Мы не разговариваем, Билл, мы вообще непонятно чем занимаемся.
– Я это знаю. – Он притянул ее поближе, его руки обвили ее запястья. – Я знаю, это моя вина. – Он подался вперед и вытер слезы с ее щеки.
Гейл задрожала. Она не могла оторвать взгляд от его лица.
– Я не понимаю, Билл Уинчестер, – прошептала она. – То ты рычишь на меня, то утешаешь, кода мне плохо. Иногда мне кажется, ты хочешь поцеловать меня, а ты несешься от меня так быстро, что у меня голова кружится. Почему?
Он погладил руки Гейл сверху донизу.
– Гейл, меня тянет к тебе.
– Так в чем проблема?
Вместо ответа Билл обнял ее. Она заглянула ему в глаза.
– Тебя ко мне тянет, и что? – Она не была уверена, что он не уклонится от ответа.
– Гейл, что ты хочешь? – Его губы тянулись ближе к ее рту.
Гейл не знала, как поступить.
– Билл, я хочу, чтобы ты меня поцеловал, крепко обнял и не уходил.
Его теплое дыхание на ее губах привело Гейл в состояние невесомости. Он крепче обнял ее. Его прикосновение обдало ее жаром до кончиков ушей. Он нежно запечатлевал поцелуи на ее губах.
– Сколько дней, Гейл? – выдохнул он. – Сколько времени ты хочешь, чтобы я целовал тебя и обнимал?
– Сколько дней нам осталось? – прошептала она.
– Совсем мало.
Жесткая щетина подбородка царапала ее кожу. У Гейл опять перехватило дыхание, когда он сжал ее еще крепче. Потом, заглядывая ей в лицо, повторил: «Совсем мало».
Вот тут-то она и поняла все. Он ожидал, что она вернется домой. Что бы между ними ни было здесь, в горах, это и останется здесь. Жизнь, как известно, будет идти своим чередом. Что еще не ясно?
Гейл вырвалась из его объятий и отступила назад, в темноту.
– Спокойной ночи, Билл, – промолвила она и невольно добавила: – До свидания.
И когда она очутилась в своей палатке, то поняла, что в первый раз сама ушла от него.
Билл был весь в синяках, оттого что два часа провертелся на холодной земле. Не помогла даже подушка спального мешка, под которой торчало множество кореньев и камней. У него даже не было времени узнать, куда он забросил свои вещи. Ему нужно было хоть на время сбежать из лагеря, от Мака, действующей на нервы Шелби и от Гейл.
После того как все улеглись спать, он скатал свой спальный мешок и отправился в горы. Недалеко от тропы он нашел небольшую площадку в безопасном месте. Улегшись на спину, Билл затих.
Звезды мерцали в небе словно хрупкие драгоценные кристаллы на черном бархате. Они несли в себе магическую силу и власть, силу притяжения, почти как Гейл.
Он никогда не встречал такой женщины, как Гейл. Гейл была особенная. На самом деле она будто не старалась быть привлекательной, оставаясь сама собой. Он был рад этому, так как ненавидел женское кокетство. И у нее хватало остроумия и присутствия духа. Гейл не играла чувствами, она была честна и с собой, и с ним. Он мог судить об этом с самого начала их взаимного влечения. Но он уходил от нее не один раз – из-за глупого предрассудка, что бизнес и удовольствие несовместимы. И что-то тут было с его стороны, в чем он боялся себе признаться.
Билл закрыл глаза и представил, что Гейл идет к нему, не поднимая ресниц. Он снова пережил происшедшее с ними, он помнил запах ее кожи, запах шампуня с розовым маслом от ее волос. Она звала его, ее красноречивый взгляд тянул его, она соблазняла его, поглаживала пальчиками его кожу на груди.
