— Привет, Дэни. — В бирюзовых глазах мелькнула настороженность.
Что ж, это лучше, чем неприятная мука, которую Дэни увидела в тот день, когда они приехали, и она оставила его познавать тайны детской души.
— Так приятно вернуться в дом, где кто-то есть, — произнес он глубоким, бархатным голосом.
Сердце Дэни снова подскочило, когда он продолжил:
— А что это за замечательный запах?
— Яблочный пирог. — Она с трудом выдавила из себя слова.
Джош обернулся и обвел взглядом гостиную.
— Ну, как ты, Дэни? Как Майкл?
— У меня все хорошо. Он спит. Благодаря великому изобретению — пустышке, — добавила с улыбкой Дэни.
— Благодаря чему? — переспросил Джош.
— Майкл все время хныкал, — объяснила она. — И я, в конце концов, обратилась к местному педиатру. Медсестра объяснила мне, что некоторым детям нужно больше сосать, чем…
Глаза Джоша загорелись, губы растянулись в улыбке.
— Так это не я виноват?
Ах, Джош, Джош. Дэни отогнала слезы, стараясь вспомнить хоть один случай, когда Джимми взял бы на себя ответственность за возникающие из-за него проблемы. А вот Джош счел себя виноватым в том, в чем винить себя не следовало.
— Нет, Джош, — заверила она его, — не ты.
После длинной паузы, он кивнул и поставил свой багаж рядом с медведем.
Потом он сделал шаг вперед и поцеловал ее. Легко. Нежно.
У Дэни забилось сердце. Несмотря на ее выстраданный опыт и бесконечные предостережения, она была на грани и чувствовала, что вот-вот влюбится в Джоша Уокера.
Или, может быть, она уже влюбилась?
— Ты, на славу потрудилась, я вижу, — заметил Джош, чтобы нарушить неловкую тишину. — Все здесь выглядит… по-другому.
— Я немного прибралась, вот и все.
— Ха. Тебе, наверное, потребовалась лопата, — пошутил он, сверкнув на нее своей улыбкой, которая зажгла желание внутри нее.
Он склонил голову на бок и повернулся на каблуках, чтобы снова осмотреть гостиную.
— Не могу назвать ничего конкретного, но комната стала теперь… привлекательной.
— Я, э-э, переставила мебель. — Ей показалось, что бригада доставки плохо расставила мебель, и она поставила ее немного по-другому. — Не возражаешь?
Джош не ответил, только походил по комнате.
— Я… — Она проглотила сожаление.
Его дом, его жизнь, его мебель. Не мое дело, строго напомнила она себе.
— Я могу все переставить обрат…
Он поднял руку, чтобы остановить ее.
— Нет, замечательно! Просто…
Быстро, идиот, думай! Ему хотелось продлить их соглашение, а для этого нужен план, где первым пунктом будет: дать Дэни почувствовать, что здесь ее место. В Виргинии. В его доме. С ним.
— А не перекрасить ли нам стены?
Дэни вытаращила на него глаза.
— А разве вам с Майклом не надо скоро к врачу? — быстро перевел он разговор, потом, не дождавшись ответа, предложил: — Сходим вместе на этой неделе.
— Что еще, господин? — спросила Дэни с озорной улыбкой, от которой его бросило в жар.
В голову пришли сотни эротических предложений. Медленно вдохнув, чтобы овладеть собой, Джош улыбнулся.
— Можно кусочек яблочного пирога?
— Конечно, — ответила Дэни и пошла на кухню.
Рядом с пирогом на столе лежали какие-то железки.
— Перебираю некоторые части двигателя, — ответила Дэни на его вопрос, отрезая ему кусок пирога.
— О господи, — изумился Джош, попробовав сочный, ароматный пирог. — Есть ли что-нибудь такое, чего ты не умеешь?
И сумеешь ли ты полюбить меня.
Глава седьмая
Они выкрасили стены гостиной в оранжевый цвет. Дэни назвала его цветом хурмы, дыни или еще чего-то. Джош согласился, что вид неплохой, особенно когда они освежили и отделку.
Конечно, не так хорошо, как вид Дэни в тесных джинсах…
Джош наносил валиком по стене краску цвета мускусной дыни, а мечтал лишь о том, чтобы сделать Дэни своей.
Требовательное и горячее желание терзало его.
Она склонилась, чтобы покрасить последний участок плинтуса на соседней стене.
— Черт побери! — зарычал он, когда джинсы превратились в тесное узилище. — Сгибай колени, чтобы не напрягать спину.
Его выкрик удивил ее, и она оторвалась от работы. И совершила тактическую ошибку, а ведь намеревалась контролировать свои эмоции, пока он не вернулся на работу.
Посмотрите на него. Налил на себя краски больше, чем на стену, не брился сегодня утром, и все-таки его сексуальности хватило бы на шесть или семь кинозвезд.
Он также ожидал замечания. Она видела это по его подбородку. Поэтому блеснула на него глазами, скрестила ноги и уселась на полу. Потом любезно спросила:
— Ты изучал хирургию до или после юридического колледжа?
— Во время, — ответил он, поморщился, когда капнул оранжевой краской с валика себе на ухо. — Тогда же, когда спасал китов, давал бесплатные консультации по долговым обязательствам и преподавал в воскресной школе.
Губы Дэни дрогнули в улыбке. Джош тоже улыбнулся, если она не ошиблась.
— Тогда тебя можно объявить святым.
— Не раньше вторника.
И вдруг она рассмеялась. Потом Джош наклонил голову, чтобы краска стекла с уха, бросил валик, наступил на него, закачался и попал рукой в краску. Они оба расхохотались.
И так прошел почти целый день.
Как в мечтах Дэни.
Не такая уж это несбыточная мечта. Уютный дом, двое или трое малышей, которых любишь, кто-то, с кем делишь взлеты и падения в жизни. Дэни вздохнула. Каждый день она все больше боялась, что у этого кого-то будут бирюзовые глаза, замаскированное грубоватостью нежное сердце и гибкая грация.
Джош изо всех сил вытирал тряпкой оранжевые пальцы, чтобы не потянуться к ней. Ему хотелось проглотить вздох Дэни и медленно погладить ее матовую кожу, провести пальцами по волосам, потом прижаться к ней губами. Хотелось дать ей…
Что? А этого будет достаточно? Меня будет достаточно?
Джош несколько раз глубоко и медленно вздохнул, а потом вежливо произнес:
— Ну, не думаешь ли ты, что теперь, когда мы зажгли стены, — и мое либидо тоже, — остальная часть комнаты выглядит убого?
Сказано — сделано. Пока он очищал окна от оранжевых пятен, а Майкл сладко спал, Дэни съездила в Фолсборо. Привезла куски материи и поролона.
