Филипп усмехнулся.
— Мне показалось, что вчера тебе понравилось. Ты так нежно обхватила меня за талию и так крепко прижалась к моей спине грудью… — Филипп мечтательно закрыл глаза, рискуя снова вывести Дейзи из себя.
Похоже, именно этого он и добивался: хотел лишить ее душевного равновесия, достигнутого, между прочим, с большим трудом.
Странно, но за весь сегодняшний день она ни разу не вспомнила об Алексе. Словно его и не существовало никогда. Однако забыть, выбросить из своей жизни и из своих мыслей, вовсе не означает решить проблему. Она могла не вспоминать об Алексе, однако от этого он не становился менее реальным. Его нет в ее жизни, но он бродит где-то по земле, а возможно, даже и идет по ее следу. Рано или поздно ей придется встретиться с ним лицом к лицу. Вот тогда и начнется настоящая проверка ее силы воли и способности держать себя в руках, сохранять хладнокровие и душевное равновесие.
В таком случае, Филипп — неплохая тренировка, репетиция. Еще немного, и Дейзи действительно научится управлять своими эмоциями.
— Тебе не удастся вывести меня из себя! — твердо заявила Дейзи, с вызовом взглянув на Филиппа.
Он удивленно посмотрел на нее.
— Ты сейчас с кем разговариваешь?
Дейзи улыбнулась. Перед ней сидел Филипп, человек, которого она практически не знала, а не Алекс Стэнтон, предавший ее лучшие чувства.
Чайник запыхтел и отключился. Филипп сделал кофе и достал из пакета булочки и круассаны.
— Приятного аппетита, милая.
Дейзи удивленно посмотрела на него. «Милая»? Филипп спятил? С каких это пор она стала для него милой? Дейзи приказала себе не заводиться. Это всего лишь манера общения Филиппа. Ничего больше. Правильнее всего не обращать внимания, просто пропустить мимо ушей.
Филипп изучающе смотрел на нее, словно ждал взрыва, бури. Однако, к его изумлению, Дейзи как ни в чем не бывало отпила из чашечки кофе и взяла булочку, не сказав ни слова в ответ на его дерзкое замечание.
— Любимая, осторожнее: кофе очень горячий.
Он специально провоцирует меня! — догадалась Дейзи. Пытается пробить ту броню, которую я с таким трудом обрела.
Дейзи улыбнулась и предельно ласково ответила:
— Дорогой, не беспокойся за меня. Хотя я очень ценю твою заботу, любимый!
Последнее слово далось ей с огромным трудом, хотя Дейзи и убеждала себя, что это всего лишь игра, шутка, розыгрыш, обмен «любезностями». Она вовсе не любит Филиппа. Впрочем, как и он ее.
Ему нравится эпатировать публику, шокировать, вводить в заблуждение относительно собственной персоны. На жизненном опыте Дейзи уже убедилась, что люди, имевшие репутацию дебоширов, скандалистов, хвастунов или честолюбцев, на самом деле оказывались ранимыми и стеснительными романтиками. Эпатаж и бравада — всего лишь способ как-то обезопасить себя от человеческой жестокости и трудностей жизни. Эскапизм чистой воды, бегство в себя или в творчество.
Филипп ничем не лучше нее. Она прячется от сложного разговора с Алексом, а он и вовсе пытается убежать от жизни.
— Чего ты боишься? — спросила Дейзи, поставив полупустую чашку на стол.
Филипп пожал плечами.
— Не знаю. Никогда не задумывался об этом.
— Значит, пришло время задуматься, — настаивала Дейзи.
— Меня страшит мысль о том, что я так и не найду свое счастье.
— А что для тебя счастье? — Дейзи решила дойти до конца. Не все же Филиппу ставить ее в тупик своими вопросами и откровениями!
— Любовь, взаимопонимание, близость, творчество…
— Именно в таком порядке? — удивилась Дейзи. — Я полагала, что творчество для тебя на первом месте.
— Пока да. При отсутствии остальных пунктов, — печально заметил Филипп. — А ты? Чего боишься ты?
— Все люди боятся одного и того же.
— Весьма уклончивый ответ. Ну да ладно, — сдался Филипп.
Похоже, вопросы Дейзи задели его за живое. От его блистательного богемного имиджа не осталось и следа. Перед Дейзи сидел всего лишь печальный одинокий человек.
Как непохож он был на Алекса, не привыкшего задумываться над столь серьезными вопросами! Главной и чуть ли не единственной проблемой его жизни была задача разбогатеть, прославиться и напакостить как можно большему числу уважаемых людей.
— Я провожу тебя, — тоном, не допускавшим возражений, сказал Филипп, когда Дейзи натянула жакет.
— Я возьму такси. Жутко устала за день. Нога немного побаливает.
— Хорошо, я поеду с тобой, а затем отправлюсь к себе.
— Филипп, не надо.
Он подошел к ней ближе, обнял за талию и притянул к себе.
— Не надо? А что тогда надо?
Дейзи опустила глаза. Губы Филиппа такие притягательные… и они так близко…
Безумие… — последнее, что она успела подумать, прежде чем слиться с ним в страстном поцелуе. Это и впрямь было похоже на сумасшествие. Самое прекрасное. Мир перевернулся. Предметы обстановки и картины Филиппа закружились, словно на карусели. Боже, она сошла с ума и… ей это нравилось, черт побери! Верно говорят, что безумцы не отдают отчета в своих поступках. Вот и Дейзи не желала сейчас задумываться о том, правильно или нет поступила, поцеловав Филиппа. Он сделал все, чтобы это наконец произошло, но первой поцеловала его тем не менее она.
Через минуту они обескураженно смотрели друг на друга.
— Признаться, не ожидал, — наконец произнес Филипп:
— Я тоже. Извини.
Он приложил палец к ее губам.
— Не порти все своими никчемными извинениями. Разве это было не прекрасно?
— Филипп, сейчас не время… — Дейзи высвободилась из его объятий.
— Думаешь, мы слишком спешим?
— Нет… тороплю события я. Не забывай, что я еще не выяснила отношений со своим… любовником.
— Дейзи, милая, — Филипп снова прижал ее к груди, однако на это раз в его объятии была не столько страсть, сколько нежность и чуть ли не отеческая забота. — Ты справишься. Главное — не сдавайся и не позволяй обмануть себя вновь. Я люблю тебя. Я буду всегда рядом. Если тебе понадобится помощь…
— Я знаю.
Дейзи понятия не имела, откуда в ней взялась эта уверенность, но она действительно нисколько не сомневалась в том, что всегда сможет положиться на Филиппа. Как бы ни сложились дальше их отношения, связь, установившуюся между ними, не сможет разорвать ни один человек.
— Помни об этом, ладно? — Филипп поцеловал ее в макушку.
Дейзи уткнулась носом в его широкую грудь.
— Обязательно, любимый.
Поразительно, но на этот раз, Дейзи не составило никакого труда произнести слово «любимый». Более того, оно показалось ей естественным и незаменимым. Она готова была просто стоять в объятиях Филиппа и без конца повторять, глядя в его глаза: люблю, люблю, люблю…
