Алан и его спутник, не заглядывая в меню, заказали какое-то дежурное блюдо и аперитив. Подождали, пока официант выполнит заказ. Алан не спускал глаз с парня, пытаясь понять, что он из себя представляет. А тот, не отрываясь, смотрел в окно, на серую пелену дождя, и его глаза были словно налиты безнадежностью и тоской.
— Ну что, — насмешливо спросил Алан, когда их обслужили. — От дождя решил в Австралию махнуть?
— От мафии, — тихо ответил Стивен. — У меня жена, двое малышей. Знаете, что они обещали с ними сделать, если я не подыграю? Можете меня пристрелить за это, но только мне мои дети дороже, чем ваш брат и весь остальной мир в придачу.
— Ясно, — понял Алан. — Они решили поставить во главе банка своего человека. Филип не согласился. И они его... Убили?
— Нет, пока уговаривают. Угрожают, пытаются подкупить, как меня. Им же надо, чтобы он этого их ставленника утвердил. Чтобы все было по-настоящему.
— А ты знаешь, где они его прячут?
— Откуда? Мне велели сидеть на чемоданах, ждать пока они его уломают. Потом передать дела и уезжать. Если они узнают, что я вам рассказал... Монику и детей... — Он посмотрел на Алана с такой смертельной тоской, что тот не вытерпел, стукнул кулаком по столу и встал. — Пошли обратно, где прослушивают. Постараемся их успокоить. Только один вопрос: знаешь, где обычно собираются мафиози?
— Да вы что? У них какое-то закрытое заведение. Туда только «избранных» пускают. Отцы города, начальник полиции и прочие большие люди туда вхожи, конечно.
Расплатившись, они вернулись в банк и зашли в кабинет, громко разговаривая, словно были навеселе.
— Ну Филип дает, — восхищался Алан, — надо же, всю жизнь такого паиньку разыгрывал. Представляешь, Стив, мне родители его всю жизнь в пример ставили. Вот те и пример... Ладно, все равно я не зря съездил. Вечером свожу свою девчонку в самый шикарный ресторан, погуляю. А потом опять в экспедицию. Хоть будет что вспомнить.
— В какой ресторан-то пойдешь? — подыграл Стивен.
— Лорда Роберта знаешь?
— Кто ж его не знает!
— Вот, это мой близкий приятель. Скажу: Бобби, у меня самая красивая девчонка на свете, цыганочка. Хочу ее в самый лучший ресторан повести. Р-рекомендуй!
— Так лорда Роберта сейчас в Майами нет.
— А я ему позвоню, он и прилетит. Ой, самолет-то его у меня. Ладно, другой купит и прилетит. Вот увидишь!
Решив, что наболтал достаточно, чтобы выгородить Стива и объяснить свое появление в закрытом клубе, где собирается мафия, Алан помахал парню рукой и, слегка пошатываясь на всякий случай, вышел из банка. Четкого плана действий у него не было. Попросить у Бобби рекомендации, чтобы его пропустили в это привилегированное заведение. Познакомиться с кем-нибудь из мафиози и выйти через него на то место, где прячут Филипа. Дальше действовать по обстоятельствам.
Увидев Алана живым и невредимым, девушки бросились к нему в едином порыве. Только Тори его обнимала и ощупывала: цел ли? А Анджела нетерпеливо трясла за рукав, требуя немедленно доложить, где Филип.
— Девочки, девочки, — пытался урезонить их Алан. — Тори, прекрати, мне же щекотно! Анджела, ты мне рукав оторвешь! Дайте хоть дух перевести. Сейчас все расскажу.
Узнав, как обстоят дела, девушки притихли. Алан изложил свой план. Анджелу решено было «спрятать», то есть никто не должен был знать о ее присутствии, чтобы об этом не прознали мафиози и не вздумали шантажировать Филипа. Алан вспомнил тоскливые глаза Стива, когда тот говорил о своем страхе за жену и детей, и строго-настрого запретил Анджеле куда-либо выходить из отеля. Мистер Адамс пообещал лично присмотреть за ней и доставлять в номер все, что пожелает жена мистера Йорка.
Потом Алан позвонил Бобби и, не вдаваясь в подробности, попросил его об очередном небольшом одолжении. На вопрос Бобби о том, куда подевался Филип, Алан выдал версию Стивена. На всякий случай. А вдруг телефон прослушивается. Ладно, при встрече он все объяснит и реабилитирует брата. Итак, звонок Бобби мгновенно обеспечил Алану и его спутнице приглашение в закрытый клуб, где собирался по вечерам весь «цвет» этого шикарного города.
— Ох, Тори, — спохватился Алан, — а тебе есть что надеть? Как-то я об этом не подумал.
— Зато я подумала, — высокомерно улыбнулась Тори и вышла в соседнюю комнату.
Она взяла с собой самое любимое из вечерних платьев — «цыганское». Черный лиф на тоненьких бретельках подчеркивал ее стройную талию и округлую грудь, юбка того же цвета нежно облегала бедра, а затем плавно расходилась, открывая косые оборки, имитирующие множество юбок: черных, золотистых, серебряных. К платью прилагался серебристый палантин из тонкого шелка, довершали наряд изящные черные туфли на высоких каблуках с пряжками в виде маленьких серебряных роз. Цыганская экзотика в этом наряде удивительно сочеталась с элегантностью и изысканностью. А главное — все это удивительно шло Тори и подчеркивало ее необычную красоту.
Когда Тори, надев все это великолепие и закрепив волосы на затылке золотыми и серебряными заколками, вышла в гостиную, где ее с нетерпением ждали Алан и Анджела, наступила абсолютная тишина.
Маленькая Тори в незатейливых нарядах была милой и очаровательной, хорошенькой и желанной. Но как она умудрилась за несколько минут стать этой высокой и гордой красавицей, загадочной и обольстительной, гибкой, как черная пантера, прекрасной до боли в сердце? Алан на секунду закрыл глаза, подождал, пока дыхание снова станет ровным, а сердце перестанет рваться из грудной клетки, чтобы упасть к Ее ногам. И одобрительно сказал:
— Ну что ж, это значительно облегчает ситуацию. Возможно, тебе удастся вскружить голову главарю местной мафии и...
Договорить он не успел, так как получил оплеуху от неизвестной красавицы и комплимент от подруги детства:
— Ну и гад же ты, — с восхищением сказала Анджела.
К чему относится это восхищение — к его самообладанию или к красоте его невесты, Алан уточнять не стал. Он только поцеловал ручку, нанесшую ему удар, и отправился к мистеру Адамсу, одалживать смокинг. Майк одолжил старому приятелю не только элегантный костюм и все полагающиеся к нему аксессуары, но и предоставил на этот вечер свой шикарный «кадиллак» вместо старенького «форда», взятого Аланом на прокат.
«Кадиллак» плавно скользил по ночному городу под шелест дождя. Невероятно красивая Тори сидела, упорно глядя в окно, за которым ничего не было видно, кроме расплывающихся огней. Она не только надела свой сногсшибательный наряд, но и впервые за все время знакомства с Аланом сделала легкий макияж. Всего-навсего подвела глаза тонкой черной кисточкой и удлинила тушью свои и без того длинные, черные и густые ресницы. Ну еще чуть-чуть коснулась румянами щек и покрасила яркие губы помадой цвета спелой сливы, отчего эти потемневшие и припухшие губы непроизвольно наводили на мысль о страстных поцелуях. И ей было до слез обидно, что Алан ни слова не сказал о ее красоте. Еще она вспомнила, что он ни разу не сказал ей и о том, что любит ее. Она изо всех сил старалась удержать слезы, боясь, как бы не покраснел нос.
