— Возвращайтесь в отель и ждите. — Он сунул руку в карман брюк, вытащил связку ключей и передал своему партнеру. — Зак, поезжайте в моей машине.
Он произнес это, продолжая в упор смотреть на Эрин, и никто не отважился с ним спорить — такая, властная сила исходила от этого человека. И не только сила — с ним связаны деньги… и большие.
У Ричарда хватило смелости спросить:
— Эрин, с тобой все в порядке?
Она молча кивнула, и гости уехали. Питер стоял, не двигаясь.
И она тоже.
После долгого, бьющего по нервам молчания Питер осведомился:
— Это мой ребенок?
В его голосе и глазах не было ни капли сомнения.
— Да, — с трудом выдавила она.
Он скривил губы и с иронией произнес:
— Значит, твои игры со мной имели цель. Я должен считать себя польщенным тем, что тебя устроили мои гены?
Он обвиняет ее в том, что беременность была запланирована, что она использовала его как племенного жеребца! Вся ее сущность протестовала против такого предположения.
— Это произошло случайно! — выкрикнула Эрин.
Питер развел руками.
— Эрин, ты считаешь меня полным идиотом? Ты держала в секрете, кто же ты на самом деле. Солгала насчет противозачаточных таблеток…
— Я не лгала про таблетки! Можешь спросить у моего врача, почему они не оказали действия, а я не знаю, как это произошло. Я продолжала их принимать еще пять недель после того, как мы расстались.
— Пять недель! — усмехнулся он. — Вот видишь — у тебя было достаточно времени, чтобы сообщить мне об этом. Почему ты этого не сделала?
— Потому что… Мне не нужна твоя материальная поддержка, — выпалила Эрин.
— То, что ты финансово независима, не давало тебе права держать меня в неведении! — гневно воскликнул Питер. — Не забывай — ребенок это моя плоть и кровь!
— Я собиралась тебе сказать, — умоляющим тоном выговорила она.
— И когда же?
— После рождения ребенка. Когда будет о ком говорить.
Он выразительно посмотрел на ее выпирающий живот.
— А сейчас говорить не о ком?
— У меня были осложнения, — торопливо объяснила Эрин. — Едва не случился выкидыш. Я несколько недель пролежала, чтобы сохранить ребенка, а потом еще начался диабет, пришлось следить за диетой. Мне казалось, что не нужно тебе сообщать, пока ребенок не родится живым и здоровым.
— Нужно, не нужно… Кто ухаживал за тобой все это время? Тебе ни разу не пришло в голову, что у меня может возникнуть желание позаботиться о том, чтобы мой ребенок родился здоровым?
Нет, об этом она не подумала. У нее нет опыта общения с мужчинами, которые способны проявить подобную заботу.
— Я наняла медсестру, когда мне понадобилась помощь.
— Ты предпочла мне чужого человека, — упрекнул ее Питер.
Эрин почувствовала полную беспомощность. Она и не представляла, что он станет так волноваться, чувствовать ответственность за этого еще не родившегося ребенка!
— Я собиралась сказать тебе, Питер, — снова повторила Эрин.
— Да ну? — цинично усмехнулся Питер. — Если бы я не стал спонсировать этот проект и мы бы не встретились лицом к лицу, ты продолжала бы скрывать от меня существование ребенка. И одному Богу известно, сколько это продолжалось бы.
Нет смысла с ним спорить. Он не воспринимает ее слова.
— Зачем ты это сделал? — спросила Эрин. Пусть он тоже объяснит мотивы своего поступка, а не только занимается тем, что обвиняет ее!
— Что — зачем?
— Зачем взялся за создание фильма.
Он насмешливо хмыкнул.
— О, мне пришла в голову отличная мысль: я усажу тебя за стол переговоров, и, возможно, мы опять найдем общий язык, пообщаемся просто «как мужчина и женщина».
Колкость этих последних слов — слов, которые она как-то сказала ему, — заставила ее залиться краской.
— Неужели ты покраснела от стыда? — с издевкой произнес он.
Как он холоден и беспощаден!
Эрин молча покачала головой — возражать сил не было. Какой смысл? Ему претит сама мысль о том, что она писательница и более известная, чем он со своими миллиардами. Неужели он ей завидует? Наверное, еще ни одна женщина не бросала Питера Рэмси, и это, судя по всему, сильно ударило по его самолюбию. Он, видно, полагает, что сможет заставить ее вернуться? На его условиях, разумеется.
— Ты весьма искусно умеешь манипулировать людьми, — сказала она, вспомнив, как он использовал ситуацию в парке с Дейвом Харпером, чтобы устроить встречу с ней. — Это что, какая-то фиктивная сделка, чтобы добраться до меня?
— Нет, все законно. Я не стал бы вовлекать других в то, что ты назвала фиктивной сделкой, — резко ответил он.
— Ты считаешь, что твои деньги и твои возможности имеют для меня хоть какое-то значение?
— Повторяю — я не полный идиот, Эрин, чтобы рассчитывать на это после того, как ты отказалась быть, как ты изволила выразиться, моей куклой.
— Тогда я тебя совершенно не понимаю!
Зачем ему способствовать ее славе, субсидируя фильм по сочиненной ею сказке, если он не ставит своей целью возобновить их связь?
— Сейчас все отошло на второй план, — сказал он и подошел к ней, весь олицетворение властности и силы.
У Эрин сердце затрепетало от страха. Перед ней викинг, воин, готовый к поединку. К поединку с ней.
Ее снова пронзила боль. Это от напряжения, подумала она, подавив желание опереться на что-нибудь, чтобы облегчить приступ. Но гордость не позволила ей это сделать, хотя ноги задрожали, когда Питер остановился прямо перед ней.
Его взгляд испепелял. Питер медленно протянул руку и положил ей на живот жестом собственника. Эрин бросило в жар.
— Ты больше не сможешь вычеркнуть меня из жизни моего ребенка, — заявил он жестко и решительно.
У нее нет сил ему противостоять. Да она и не хочет. Питер имеет право на ребенка. Но как невыносимо, что он думает, будто она намеревалась лишить его этого права. Неправда, она ни за что так не поступила бы. Но каким образом заставить его поверить ей?
Мысли кружились в голове, и Эрин наконец ухватилась за крошечное доказательство:
— Питер, пойдем, я покажу тебе кое-что, и ты поймешь, что я собиралась рассказать о ребенке.
Она быстро пересекла гостиную и направилась в свой кабинет.
— Что ты мне покажешь?
Не отвечая ему, она распахнула дверь в кабинет и пригласила его войти.
— Господи! Ты думала вот об этом на скачках в Рандуике?
Он смотрел на рисунки крылатых коней, сделанных художником-иллюстратором ее книг. Рисунки висели на стене кабинета — они вдохновляли Эрин, когда она сочиняла новую историю.
