— Занятия по физкультуре проходят у нас три раза в неделю, по два часа каждое. Разумеется, с небольшим перерывом. Это больше, чем в обычной школе, но я считаю, что спорт полезен для детей. К тому же наша общеобразовательная программа значительно проще, чем в обыкновенных школах. Наши дети любят физкультуру. Она для них как игра. Никаких обязательных нормативов, никаких двоек.
— А где ваши дети гуляют? — перебил Алексей.
— У нас есть специальная площадка. Конечно, она огорожена плотной стеной. Мы сделали это для того, чтобы обычные дети не дразнили наших воспитанников.
— А там тоже повсюду установлены камеры?
Анастасия Валериановна внимательно посмотрела на Алексея.
— Конечно, а как же иначе. Я понимаю, вас, наверное, удивляет, что камер так много, но мы должны в любой момент знать, где находится каждый наш ребенок. Дети иногда прячутся.
— Для того чтобы следить за всеми этими камерами, требуется не один человек.
— Если быть точным — их четверо, — засмеялась Анастасия Валериановна. — Но про нашу систему охраны, если вы не возражаете, я вам рассказывать ничего не стану.
— Нет-нет, что вы. Конечно, нет. — Алексей даже замахал руками. — Просто их так много, что я не мог не спросить.
После осмотра спортивного зала они проследовали в спальни, потом в столовую, потом вышли на детскую площадку. Часовая стрелка приближалась к двенадцати.
Алексей уже проклинал себя последними словами за то, что ввязался в эту авантюру.
«Зачем, спрашивается, вообще нужно было сюда ехать? — ругался он на себя. — Тоже мне поборник жизненной правды! Мог бы свой пасквиль и дома написать. Скачал бы фотографии из Интернета и проиллюстрировал бы по полной программе. Нет, обязательно надо было тащиться на место».
Из размышлений его вывел голос Анастасии Валериановны.
— Может быть, вы хотели напоследок взять интервью у кого-нибудь из наших воспитателей? Я сейчас посмотрю, кто у нас свободен.
Алексей уже было открыл рот, чтобы запротестовать, но Анастасия Валериановна его опередила:
— Через пятнадцать минут освободится Марина, если у вас есть еще время, вы могли бы подождать.
Поскольку события повернулись таким неожиданным образом, время у Алексея, естественно, нашлось.
Его проводили в преподавательскую комнату и предложили чай с печеньем и, разумеется, с медом. Алексей очень обрадовался и чаю, и печенью, и даже меду. За три часа, которые он провел в интернате, он проголодался. То ли из-за того, что они постоянно ходили, то ли из-за того, что ему все время приходилось изображать из себя сотрудника детского благотворительного фонда «Счастливое детство», он еще и устал. А может быть, так влияла сама атмосфера интерната, назвать которую позитивной было сложно.
Спустя двадцать минут дверь открылась, и в комнату вошла Марина.
Ее губы были плотно сжаты, она выглядела очень собранной.
Увидев ее, Алексей так резво вскочил со стула, что чуть не опрокинул чашку с остатками чая.
— Марина, добрый день еще раз.
Девушка сдержанно кивнула и села за стол напротив Алексея.
— Спасибо, что согласились поговорить со мной, — торопливо начал объяснять Алексей. — Уверяю вас, это не займет много времени. Я просто хотел задать вам несколько вопросов о вашей работе и о той методике, которая применяется в вашем интернате. Наш фонд выпускает журнал, и я пишу статью, в общем…
— Значит, вы журналист? — переспросила Марина.
— Журналист, — подтвердил Алексей.
— Знаете, я тоже когда-то хотела стать журналисткой, даже поступала на журфак, но меня не взяли. Не прошла по творческому конкурсу. Поэтому поступила в педагогический. А теперь об этом совершенно не жалею. Журналисты часто пишут всякую ерунду. К вам это, конечно, не относится. Вы занимаетесь благородным делом.
Возражать Алексей не стал. Хотя почувствовал он себя не совсем в своей тарелке.
— Так о чем вы хотели меня спросить?
Алексей хотел спросить Марину, замужем ли она и нет ли у нее желания как-нибудь на выходных встретиться, сходить в кино или в клуб, но… он был здесь по другой причине и в другом качестве.
— Как получилось, что вы начали работать в этом интернате?
— Я пишу диссертацию по этой теме. То, что я оказалась именно здесь, вполне логично.
— Вы работали до этого в других детских учреждениях?
— У меня была трехмесячная практика в детском доме, но это совсем другое. На третьем курсе я работала в обычной общеобразовательной школе, преподавала в младших классах. Но от моей работы здесь тот опыт отличается еще сильнее.
Марина отвечала на вопросы четко и лаконично, как будто у нее заранее были приготовлены ответы.
— Анастасия Валериановна сказала мне, что вы живете здесь же, в интернате. — Алексей улыбнулся. — Это не сложно?
— Я уже привыкла, — последовал ответ.
Алексею показалось, или он расслышал в голосе Марины нотку горечи? Или, может быть, даже обреченность?
Алексей взял еще более шутливый тон:
— Неужели вы действительно живете здесь постоянно? Я не могу в это поверить. Неужели у вас никогда не возникает желания сходить в город? Ну не знаю, в кино. С друзьями встретиться.
— У меня здесь есть все, что мне нужно. К тому же я приехала сюда работать, а не развлекаться. А в кино я и там… — Марина замялась. — В общем, я хотела сказать, что, когда я еще не жила в интернате, я редко ходила в кино.
— Вы не любите кино?
Марина улыбнулась:
— Это так важно для вашей статьи?
— Мне важно, чтобы в интервью вы выглядели живым человеком. Ведь у каждого человека есть какие-то свои привязанности, увлечения, интересы. Кто ваш любимый писатель?
— Можете написать любого, какой вам самому больше нравится. Мне это безразлично. По-моему, вы хотели узнать о нашей методике?
«Бесполезно, — подумал Алексей. — До девушки не достучаться».
— Да, расскажите, если можно, — сухим голосом спросил он. — Меня интересует момент привлечения наших воспитанников в качестве воспитателей. Вы не думаете, что это может привести к неожиданным последствиям?
— Простите, Алексей, у вас не будет сигареты? А то я оставила свои в комнате.
— Да, конечно. — Алексей протянул ей раскрытую пачку.
— Спасибо.
Марина протянула обе руки к пачке, и в следующий момент Алексей почувствовал, как ему между пальцев протискивается свернутый в трубочку кусочек бумаги. Одновременно с этим Марина доставала из пачки сигарету.
Она смотрела Алексею прямо в глаза, ее лицо было абсолютно непроницаемо.
