– Вы этого не сделаете! – вскричал Барон. – Такие методы отправились на свалку вместе с Аль Капоне. Я попрошу своих адвокатов…
– Что попросите? – насмешливо спросил Хардинг. – Приехать из Лас-Вегаса? Пока они доберутся сюда, вам уже будут не они нужны, а доктора.
Барон вдруг встрепенулся:
– Подождите минуту!
– Не будем терять время. – Лейтенант взглянул на часы.
Барон закусил нижнюю губу.
– Ладно! – буркнул он. – Мы все это разыграли!
– Что разыграли?
– Этот Свайн, – выдавил из себя Барон, – не был детективом страховой компании. Он – гангстер, которого я нанял вчера. Каждый день, проведенный здесь, дорого мне обойдется! Мне надо как можно скорее вернуться в Лас-Вегас. Поскольку у меня создалось впечатление, что здешняя полиция не торопится расследовать убийство Элен, я нанял этого идиота Свайна, чтобы он выступил в роли детектива и выжал из всех подозреваемых сведения, которые помогли бы быстрее найти преступника. А чтобы все выглядело достоверно, мы на глазах двух свидетелей разыграли с ним сцену.
– Ну, и получил ли он от кого-нибудь интересную информацию? – На лице Хардинга изобразилась некоторая заинтересованность.
Барон презрительно покачал головой:
– Насколько я могу судить, его били все, кому не лень. Откровенно говоря, стоило пустить ему пулю между глаз из чистой человечности.
– О’кей, – сказал Хардинг. – Мы это проверим. Вы свободны до выяснения всех обстоятельств.
Облегченно вздохнув, Барон поспешил убраться из комнаты. Когда дверь за ним закрылась, Хардинг с улыбкой посмотрел на меня.
– Все оказалось не слишком сложно, правда? – спросил он. – Только едва ли нам это что-нибудь дает.
– Почему убили Свайна? – спросил я.
Полицейский пожал плечами:
– А вы как думаете?
– Может, он и правда добрался до убийцы и вырвал у него признание? – предположил я.
Несколько секунд Хардинг смотрел на меня.
– Почему, черт возьми, мне самому не пришла в голову эта мысль? Идиотская затея Барона, осуществленная еще большим идиотом, удалась как нельзя лучше! Свайн действительно выбил правду из убийцы!
– Потому его и пристрелили прежде, чем он сообщил об этом Барону, – сказал я.
– Точно, – согласился лейтенант. – Но кто это был?
– В этом-то весь вопрос, – заметил я. – Но так или иначе, а Барона и его двух горилл мы можем вычеркнуть из списка подозреваемых.
– Возможно, – протянул Хардинг. – Если только Барон не затеял двойную игру, чтобы отвлечь от себя подозрения.
– Давайте не будем усложнять дело, а то совсем запутаемся, – предложил я.
– Трудно сказать, – возразил полицейский.
В этот момент мне в голову пришла еще одна мысль.
– Если исходить из того, что Свайн выбил у убийцы признание, – заявил я, – следы этого должны остаться.
– Ни у кого из подозреваемых их нет, – ответил Хардинг. – Да вы сами видели.
– Да, – с неохотой признал я. – Но возможно, преступник выложил все Свайну до того, как тот серьезно взял его в оборот.
– Возможно. – Хардинг почесал затылок. – Можно также предположить, что убийце не понравилась внешность Свайна и он прикончил его ради удовольствия.
– А ну вас к черту! – бросил я в сердцах.
В дверь постучали, и в комнату вошел полицейский. Он сообщил лейтенанту, что свидетели очень недовольны столь длительной задержкой.
– Передайте им, пусть идут по домам, – сказал Хардинг.
Полицейский вышел, чтобы сообщить распоряжение.
– Вы нашли оружие, которым убили Элен Фицрой? – спросил я у лейтенанта.
Он покачал головой:
– Это был револьвер 32-го калибра. Свайн был убит из револьвера этого же калибра. Вот вам объяснение, почему наш водолаз не нашел ничего, когда искал револьвер на дне поблизости от яхты, – ответил Хардинг. – Кто бы ни владел этим оружием, он его хорошо спрятал. Яхту мы обшарили до последнего дюйма, а недавно я распорядился обыскать все домики, в том числе и ваш.
– Но сейчас револьвер, возможно, уже покоится на дне залива, – заметил я.
– Это я тоже учел, – отозвался Хардинг. – Водолаз уже занимается своим делом. – Он тяжело вздохнул.
– Постепенно что-то начинает проясняться, – заключил я.
– Самое ужасное, – мрачно возразил Хардинг, – что у нас множество мотивов и подозреваемых, но ни одной улики, ни одного свидетеля – ничего.
Минут через пять я шел по набережной, прикидывая в уме, сколько могут стоить яхты, стоящие здесь на якоре. Испанский галеон, который мы видели вчера с Эйприл, обошелся, наверное, в четверть миллиона. Там на палубе сидел какой-то тощий тип с козлиной бородкой и покуривал трубку.
– Доброе утро! – приветливо поздоровался он.
– И вам доброго утра, дон Антонио! – крикнул я ему в ответ.
Он широко улыбнулся.
– Меня зовут Вальдес, и в моих жилах правда течет испанская кровь, – ответил он.
– Замечательно, – без воодушевления отозвался я. – А вы умеете танцевать фламенко?
– Как вам понравится вот это? – Он вскинул руки вверх и начал ими крутить, как ветряная мельница. Взгляд его был грустным и ищущим, как у ребенка, который до смерти хочет найти себе друга.
Он казался славным парнем, а кто такой Бойд, чтобы вымещать на нем свое плохое настроение?
– Здорово смотритесь, – сказал я ему.
– Может, подниметесь на борт и посмотрите судно? – спросил он радостно.
«Сделай доброе дело – и тебя сразу схватят за горло», – подумал я, взбираясь по сходням. Самой большой гордостью Вальдеса была кают-компания, она выглядела так же, как и четыре столетия назад. На одной из стен висели крест-накрест два сверкающих меча.
– Настоящая толедская сталь, – сказал Вальдес. – Они такие острые, что могут перерубить волос.
– Спасибо, – отказался я, – я предпочитаю пользоваться ножницами.
Мой новый знакомый настоял на том, чтобы я с ним позавтракал, и, пока мы ели, рассказывал мне, что распорядился построить этот галеон полгода назад. Когда корабль был готов, он продал свой дом и стал жить на воде.
– Чудесная жизнь! – воскликнул он с энтузиазмом. – Надоест одно место, поднимаете якорь и плывете дальше.
– А с этими парусами не много хлопот? – спросил я.
Вальдес даже слегка покраснел.
– Они только для красоты, – сознался он. – На судне есть машина и винт. А с ними обращаться намного проще.
Я попрощался с гостеприимным хозяином.
