Не дождавшись ответа, он раздвинул двери. Отец поднял голову от стола, его взгляд был затуманен, глаза налиты кровью. Трейси вошла и убрала со стола открытую бутылку виски и стакан.
– Папа, пришел Рой, – сказала она.
Отцу потребовалось время, чтобы надеть очки, он сощурился от резкого света, проникавшего сквозь свинцовые стекла окон. Он не брился уже несколько дней. Его волосы растрепались и отросли ниже воротника измятой и заляпанной рубашки.
– Который час?
– Мы сделали все возможное, – сказал Каллоуэй. – Есть свидетель.
Отец встал и, споткнувшись, схватился за стол, чтобы не упасть.
– Кто?
– В ту ночь, когда Сара пропала, один коммивояжер ехал в Сиэтл.
– Он видел ее? – спросил Джеймс Кроссуайт.
– Он запомнил красный пикап на местной дороге. «Шевроле». Также он запомнил синий пикап на обочине.
– Почему он не появился раньше? – спросила Трейси.
С исчезновения Сары прошло уже семь недель. Телефон горячей линии уже не работал.
– Он не знал. Он двадцать пять дней в месяц в разъездах. Все поездки сливаются. Говорит, что недавно увидел в выпуске новостей расследование и это оживило его память. Он позвонил в полицейский участок и сообщил.
Трейси покачала головой. Она в течение семи недель смотрела все выпуски новостей и недавно ничего такого не видела.
– Какой выпуск новостей?
Каллоуэй бросил на нее острый взгляд.
– Просто заголовки новостей.
– По какому каналу?
– Трейси, пожалуйста! – Отец поднял руку, заставляя ее замолчать. – Этого будет достаточно, не так ли? Это ставит его алиби под сомнение.
– Вэнс снова сделал запрос на ордер, чтобы обыскать дом и машину. У криминальной лаборатории штата Вашингтон есть оперативная группа в Сиэтле.
– Как скоро мы узнаем? – спросил отец.
– В течение часа.
– Как он мог не узнать раньше? – спросила Трейси. – Это было во всех местных новостях. Мы разослали фотографии с описанием. Он не видел щитов с обещанием десяти тысячи долларов за помощь?
– Он постоянно в разъездах, – сказал Каллоуэй. – Его не было дома.
– Семь недель? – Она повернулась к отцу. – Это абсурд. Он просто хочет получить деньги.
Отец и еще несколько человек в городе предложили награду в десять тысяч долларов за информацию, которая поможет арестовать и осудить преступника, похитившего Сару.
– Трейси, езжай домой и подожди там. – Отец никогда не называл съемное помещение ее домом. – Я позвоню тебе, когда узнаем больше.
– Нет, папа, я не хочу уходить. Я хочу остаться.
Он довел ее до раздвижных дверей. По твердости, с которой он сжал ее локоть, она поняла, что его решение не обсуждается.
– Я позвоню тебе, как только что-то узнаю, – сказал он и закрыл за ней двери. Она услышала, как щелкнул замок.
Глава 18
Трейси протянула Дэну экземпляр свидетельских показаний Райана Хагена.
– Это опровергло алиби Хауза.
Дэн надел очки, чтобы прочесть.
– Ты, кажется, скептически к ним относишься.
– Перекрестный допрос, устроенный адвокатом Хауза, был не блестящим. Никто так и не спросил Хагена о подробностях выпуска новостей и не попросил никаких квитанций. Коммивояжеры не тратят собственные деньги. Если Хаген останавливался поесть или заправить бак, как он утверждает, у него бы была квитанция. Я не нашла их.
Дэн оторвал глаза от отчета и посмотрел на нее поверх очков.
– Но воспоминаний этого парня было достаточно, чтобы заставить ком покатиться.
– Достаточно, чтобы окружной прокурор получил у судьи Салливэна ордер на обыск дома и автомобиля.
– И там нашли что-нибудь?
– Волосы и кровь. И Каллоуэй засвидетельствовал, что когда предъявил Хаузу доказательства, тот изменил свои показания и сказал, что подобрал Сару, когда она шла по обочине, увез в горы, изнасиловал, задушил и сразу же закопал тело.
– Почему же тела не нашли?
– Каллоуэй сказал, что без сделки с правосудием Хауз отказался сообщить, где ее закопал, и еще сказал, что без тела его никогда не осудят.
Дэн опустил документ.
– Погоди, я запутался. Если он признался, то на какую сделку мог надеяться?
– Хороший вопрос. На суде Хауз отказался от признания.
Дэн покачал головой, словно не мог уследить за ее рассказом.
– Разве Каллоуэй не записал его? Не получил письменного признания с подписью?
– Нет. Он сказал, что Хауз просто проболтался, чтобы подразнить его, а потом отказался повторить признание.
– И Хауз на суде отрицал, что говорил это?
– Именно так.
– То есть, по твоим словам, его адвокат выставил его в качестве обвиняемого, когда версия обвинения основывалась лишь на косвенных уликах, и не было судебной экспертизы на месте преступления?
– Да, это я тебе и говорю.
– А как Хауз объяснил те волосы и кровь?
– Сказал, что кто-то это подстроил, чтобы его посадить.
Дэн усмехнулся.
– Конечно, его подставили. Последний довод виновного.
Трейси пожала плечами.
– Ты веришь ему? – спросил Дэн.
– Хауз получил пожизненное, и Седар-Гроув получил шанс исцелиться, вот только так и не исцелился. Мы так и не исцелились. Я. Моя семья. Этот город.
– У тебя есть сомнения.
– Двадцать лет сомнений. – Она передвинула папку на столе. – Не посмотришь?
Дэн провел пальцем по верхней губе.
– Что ты надеешься найти?
– Просто объективное мнение.
Дэн сразу не ответил. И не взял папку. Потом сказал:
– Хорошо. Я посмотрю.
Она достала из сумочки чековую книжку и ручку.
– Ты говоришь, что берешь полторы тысячи долларов?
Он протянул руку через стол и ласково коснулся ее руки. Это удивило ее, как и то, что его рука была грубой, хотя пальцы длинные и сильные.
– Я не беру денег с друзей, Трейси.
– Я не могу просить тебя работать бесплатно, Дэн.
– А я не могу взять с тебя деньги. Так что если тебе нужно мое мнение, то убери свою чековую книжку. Черт возьми, держу пари, никто из юристов еще не произносил таких слов.
